Азарт

— Ну, сам посуди, всюду, куда я за тобой ни шел, повсеместно мы получали задания, выполняли их, радовались плюшкам и наградам, росли по силам и мастерству. Не говоря уже о победах над монстрами и разумными змеями. И все без единой царапины. Так ты еще, ко всему прочему, и дальше для нас придумываешь некие задания. И чем дальше, тем больше и все более трудновыполнимые. Вот мне и приходят в голову разные интересные мысли…

— Лучше бы тебе пришла в голову мудрая мысль, как мы завтра коней будем ловить! — перешел я на командирский тон. — И давай ужинать, да раньше ложиться спать по очереди. Дежурить придется всю ночь, а завтра нам день, ух, какой тяжелый предстоит.

Ночь прошла в полном спокойствии. Но все равно нельзя сказать, что мы несли караульную службу зря. Все-таки, когда спишь в полном спокойствии, а не в чуткой полудреме, высыпаешься в пять раз лучше. Так что с утра мы завтракали в отличном настроении и с ощущением избыточной энергии в наших взбодренных организмах.

Собрались быстро, не оставляя ничего. Пусть и не рекомендуется передвигаться по территории опасного врага тяжело экипированными, но выбирать не приходилось. Да и сбросить с себя громоздкие рюкзаки и скатки дело одной — двух секунд. А чтобы не уставать и быть в полной готовности, двигались мы не спеша. Добрались до тайника, проверили сумки гауланов и после короткого совещания забрали их диковинные кольца — обручи. Будет время на новой стоянке, попробуем с трофеями поэкспериментировать. И змеиные грибы с кореньями прихватили.

В этот раз мы направились левее и уже с вершины иного холма осмотрели башню герцога Канцура. Там все оставалось без изменений: наглухо закрытые ворота и виднеющийся на верхней площадке постовой — один штука, гуль обыкновенный. Приветствовать нас поднятыми лапами или размахивть копьем он не стал, да и мы в его сторону даже не сплюнули. Раз между нами установился вооруженный нейтралитет, то пусть так и остается. Пока…

Лошадей заметили издалека, они лишь немного разбрелись по долине. Причем паслись они удобно, и если бы у нас имелась возможность организовать загонную облаву хотя бы пятью, шестью всадниками, но — мечты мечтами… Об этом я не раз высказался, пока мы спускались вниз. Но толку от моих досадующих высказываний, если у нас нет соратников, да еще и верхом? А лошади у нас только две, и то изрядно вспотевшие: я и Санек. Пока выбрались усиленным маршем на перевал между долинами, изрядно взмокли от усилий, и желание заиметь транспорт выросло десятикратно.

На перевале мы уже двинулись прямиком к нагромождению скал слева. Следовало сделать паузу перед дальнейшими телодвижениями, чуть отдохнуть и припрятать мешающую нам поклажу.

Местечко отыскали отличное, а вот отдохнуть не удалось. Необходимость нас заставила интенсивно тренироваться с десятиметровым лассо. А это тоже оказалось весьма сложным делом. И только когда у нас стало получаться, мы последний раз внимательно присмотрелись к башне и спустились в долину.

К немалому нашему оптимизму табун на нас вначале не обращал малейшего внимания. А мы медленно топали к нему, держа боковую дистанцию в двадцать метров и стараясь выглядеть заблудившимися подсолнухами: качнулся, словно под ветром, сделал шаг. Опять качнулся, опять шаг. Знал я о таком методе, хотя он и не давал никаких гарантий. Лошадь — она лучший друг человека после собаки, но именно поэтому и не хочет, чтобы на ней всю жизнь сеяли, пахали и возили неподъемные тяжести. А уж чем их может прельстить рабская доля, когда они живут независимо, жируя на воле, не зная голода и не опасаясь хищников. А зрение и чуткий слух позволяют заметить опасность очень далеко. Поэтому оставалось печально и разочарованно вздохнуть…

Когда нам оставалось до лошадей метров сто, они резко сорвались с места, промчались к выходу из долины, только и видели.

Санек все-таки не выдержал:

— Куда же они?! — срываясь в погоню. — Мы же добрые! У нас сухари!

— Ага! Заманишь ты их сухарями! — выкрикивал я в ответ, тоже набирая скорость в высокой, выше пояса, траве.

— И корешки у нас сесть, и грибы! Эй, лошадки!..

Но те нас и слушать не хотели, подстегивая себя собственными хвостами да не стесняясь издевательски поржать над нами. И пока мы выдрались через перешеек на новый луг, табун уже маячил в самой оконечности долины.

Делать нечего, опять мы начали свой танец подсолнухов, приближаясь к желанной цели. Табун перешел после нашего приближения в четвертую долину. Потом в пятую! А в финале, когда мы уже готовы были этих копытных "друзей" человека отстреливать из арбалета, они нас просто оббежали по дуге и вернулись в четвертую овальную окружность альпийского луга.

Мы поняли, что таким способом мы коней не выловим и за сотню лет. Причем не они раньше нас издохнут, а именно мы раньше них. Поэтому ничего больше не оставалось, как с нехорошими словами на устах и еще худшими — в мыслях отправляться в обратную дорогу к вещам. И следовало поторопиться. Ибо до намеченного местным расписанием дождика оставалось чуть больше двух часов.