Азарт простаков

Засильев дураком не был. Но любил им притворяться, ваньку валять. Потому многие называли его заглазно Ванечкой. А вот хамом не притворялся — был им по натуре. Натуру не переделаешь, да и скрыть её трудно.

Хамство и придурь Ванечки питались глубокой уверенностью в собственном превосходстве над окружающими. Поскольку детство его прошло в оккупированной немцами деревне, часто приходилось слышать презрительное «унтерменш» и высокомерное «юберменш». Предпочёл второе — для себя, и первое — для прочих.

В результате у Ванечки сформировался стереотип поведения «первого парня на деревне». То есть: я самый красивый! Я самый умный и сильный! Кто не согласен — тот в морду получит! В школе некоторые в этом убедились.

Поступив в Ленинградский политехнический, Ванечка слегка поумерил свой пыл — оказалось, среди студентов водятся боксёры с поставленным ударом. Этих следовало обливать холодным презрением — их ведь по башке бьют.

Один оказался особенно неприятен — боксёр, а посмел за Ликой приударить, Ванечкиной сокурсницей, на чей счёт у Ванечки были собственные намерения. А боксёр — жених перворазрядный, но узкого профиля — только в деле махания кулаками. Но если даже взять одну внешность, у него постоянно синяки под глазами, а у Ванечки — глаза синие, неотразимые.

И этот настырный боксёрик мало того что не почувствовал разницы — он ещё чемпионат Политеха выиграл! Кричали девочки «ура!» и поцелуи посылали. У Лики тоже глаза поволокой подёрнулись.

Любят женщины смотреть, как мужчины дерутся. Особенно — если из-за них.

Проигравший, правда, успел наградить чемпиона хорошим фингалом. Это слегка утешило Ванечку. Но наблюдать процедуру награждения было выше его сил — повернулся и ушёл.

Организаторы наградили махальщика букетом цветов и медалью на ленточке. В раздевалке братья по перчаткам поднесли триумфатору, как и предусмотрел хитрый Ванечка, хорошую дозу анестезирующего и вдохновляющего средства, прозрачного, как слеза поверженного.

А Ванечка поболтался минут пятнадцать на улице и подрулил к уныло фланирующему комсомольскому патрулю, заскучавшему без улова. Указал на выходящего чемпиона:

— Там драка пьяных была. Вон один из них идёт!

Патруль обрадовался: не было ни ерша, а можно взять леща! Навалились на чемпиона — схлопотали по лещу на личность. И остались бы лежать, не подоспей милиция. Неостывший чемпион попортил и ментовский имидж.

В итоге переехал он из институтского общежития в общежитие для ВИП-постояльцев, воспитательно-исправительный приют.

А Ванечке собственная находчивость очень понравилась. Пару слов шепнул — а какая эффективность! Наглость, говорят, второе счастье. Хитрость — второй ум. Надо чаще за него браться. Один ум — хорошо, а два лучше.

Лика посочувствовала боксёру, чем очень задела Ванечку.

— Он к тебе клеился! — гневно воскликнул он.

— Просто симпатизировал, — попыталась утешить его она.

Но Ванечка был непоколебим:

— Так ему и надо!

Врагов себе он назначал сам.

Перебравшись в «Фотон» после отбытия трёхлетнего срока распределительной службы на заводе, Ванечка смекнул, что сидеть разрабатывать, паять, настраивать — дело неплохое, но слабо перспективное. Делать надо что-то такое, в чём руководство лично заинтересовано.

Особенно преуспел Ванечка с такой тактикой при втором директоре. Родченко сам такой же придерживался: стремился отличиться перед райкомом партии, а повезет — и перед обкомом.

Ванечка, возглавлявший отдел изделий культурно-бытового назначения, легко увлёк его своими предложениями — различными видеокамерами на «фотоновских» приборах. Уйма образцов была разработана — и ни один не пошёл в серию.

Зато Ванечка всё время был на виду. И всё время подозрительно осматривался в поисках недругов. И что характерно — постоянно находил оных.

Особенно он ненавидел сослуживцев с учёной степенью.

У самого Ванечки со степенью не сложилось. Муторное это дело — что-то там копать, разрабатывать, писать. Жизнь проходит мимо со всеми своими истинными ценностями. А надо и машину заиметь, и квартиру получше, и дачу. И ведь на пути к каждой из этих целей — куча конкурентов и сволочей. На разборки и поиски обходных путей время и силы уходят.

В таких обстоятельствах всё решает поддержка руководства. И решала! Вот когда пригодилось умение быть на виду.

К примеру, захотелось Ванечке машину поменять, а председатель профкомовской комиссии по распределению самоходных благ, работяга какой-то, заартачился:

— У вас, Иван Семёнович, ещё нестарый «Жигуль», лет десять ещё пробегает. А другие по семь лет в очереди стоят и ни разу машины не имели. Хотя тоже заслуженные люди!

Так кто же он после того, если не сволочь, работяга этот? Вот тут близость к руководству и пригодилась. Комиссия комиссией, а руководство имело право своей волей парочку «Жигулей» распределить. И Ванечка всё-таки оседлал вожделенные лошадиные силы.

Практически тем же образом был решён и квартирный вопрос.

Словом, хочешь жить — умей вТереться!