Азартная игра

Ко времени, когда скакуны пронеслись мимо трибуны во второй раз, их число сократилось до двенадцати – вначале было пятнадцать. И эта дюжина шла уже не так плотно, но растянулась больше чем на двести метров. И если в прошлый раз идентифицировать их было трудно, то на этот раз – просто невозможно, потому как каждый пролетающий мимо телекамеры наездник был спереди заляпан коричневой грязью. Лишь когда лошади завернули на последний круг, можно было, хоть и с трудом, отличить одного жокея от другого благодаря цветным рисункам на спинах ветровок.

Лошади Мартина и Джен по-прежнему были в лидирующей группе, хотя выглядели довольно измотанными и еле перебирали копытами. Достигнув самой высокой точки, они свернули влево и устремились вниз с холма к финишной прямой. Три с половиной мили – это очень и очень длинная дистанция, особенно в такую погоду.

Случилось то, чего так боялась Джен: молодой жокей, сидевшей на ее лошадке, слишком рано взял на себя инициативу. Даже на экране было видно, что кобыла вовсе не в восторге от того, что бежит впереди всей группы. И вот она начала спотыкаться и пошатываться из стороны в сторону, а затем, перед последним препятствием, едва не остановилась вовсе. Она, возможно, вообще бы не стала прыгать, если б ее не подстегнула другая лошадь, промчавшаяся мимо галопом. Только тогда кобыла поднапряглась и взяла препятствие, едва не задев брюхом изгородь. Да и обогнавшая ее лошадка не выказывала особого желания выиграть скачку.

И эту лошадь тоже бросало из стороны в сторону, а жокей, сидевший на ней, все время оглядывался, точно никак не мог понять, куда подевались все остальные его соперники. Ответ был прост: все они еще только начали спуск с холма и шли вяло, поняв, что шансы на победу равны нулю.

И вот финишную линию пересекли только три из пятнадцати участников, и лошадь Мартина Гиффорда пришла первой. Кобыла Джен заняла второе место, пришла к финишу уже практически шагом, отстав от победителя корпусов на двадцать. Ну и, наконец, на финише появилась третья, отставшая от первых двух настолько, что даже трудно было подсчитать более или менее точно.

Дождь немного стих, мы с Клаудией прошли к ограждению из белых пластиковых реек вокруг парадного круга – посмотреть, как на нем появятся вконец измотанные лошади.

Джен была недовольна.

– Она ведь могла выиграть, – говорила она про кобылу. – Я же говорила этой глупой маленькой заднице, не надо лезть вперед раньше времени! Придерживай до последнего решающего момента, а он что сделал? Господи помилуй!..

Мартин же Гиффорд улыбался во весь рот, он сделал свое дело, не подвел хозяина. И рассчитывал на призовые.

Виконт Шеннингтон, казалось, того гляди лопнет от злости. Вместо того чтоб поздравить жокея, он одарил его таким выразительным взглядом, что и дураку стало ясно: парнишка, как в свое время Билли Серл, выиграл забег, который должен был проиграть. Но теперь уже ничего не поделать. Видно, он не смог вовремя ни придержать лошадь, ни свалиться с нее. И ему ничего не оставалось, кроме как выиграть эту скачку.

А этот лорд Шеннингтон определенно «пижон». Да еще и мошенник к тому же.

Наверное, мне следовало бы взглянуть на записи, узнать, уж не скакал ли Билли Серл на одной из его лошадей.

– Я вся продрогла, – сказала Джен, подходя к нам после того, как лошадей увели с круга. – Не пропустить ли нам по стаканчику виски «Мак»? Я угощаю.

Тут снова стеной хлынул дождь, и мы бросились искать укрытия в баре «Аркл», что находился на первом уровне под трибунами.

– А ты хорошо знаешь виконта Шеннингтона? – спросил я Джен, потягивая смесь виски и имбирного эля.

– Знаю, конечно, – ответила она. – Но не настолько хорошо, чтоб подойти и заговорить.

– А мы сегодня гости у него в ложе, – вставила Клаудия.

– Вот как? – воскликнула Джен. – Сам он не слишком большая шишка в мире скачек, а вот его отец – один из старейших членов Жокейского клуба.

– И клиент нашей фирмы, – добавил я. – Но только не мой лично.

Джен улыбнулась. «Это я твой клиент и прошу этого не забывать», – говорила ее улыбка.

– А ты случайно не знаешь, испытывает он финансовые затруднения или нет? – спросил ее я.

– Да откуда мне знать про его финансы? – удивилась Джен. – Ты у нас специалист в этой области.

«Что верно, то верно, – подумал я. – Вот только он не мой клиент, а спросить у Грегори я не могу».

Четвертый забег мы смотрели по телевизору в баре, победитель снова пришел к финишу в полном изнеможении и заляпанный грязью.

– Они должны хоть что-то делать, когда такая погода, – укоризненно заметила Джен.

– Что делать? – спросила Клаудия.

– Ну, сократить время проведения скачек, к примеру, за счет взвешивания.

– Это нереально, – заметил я. – У половины из них и без того большой перевес. – Большинство жокеев-любителей были выше и весили больше, чем профессионалы.

– Тогда просто сократить время скачек. Бедные лошади по большей части приходят к финишу полумертвыми. Три с половиной мили по такой грязи – это слишком много.