Азартная игра

Я не собирался с ним спорить. Сам был почти уверен, что если сведения об аресте счетов на сайте азартных игр в Интернете не прошли бы мимо чьего-то внимания, Геб столкнулся бы в Штатах с рэкетирами, знай они точно, чем он занимается.

Затем я показал старшему инспектору целую пачку неподписанных кредитных карт, но того, похоже, куда больше интересовали квитанции по денежным переводам через «МаниХоум».

– Так что это нам дает и куда двигаться дальше? – спросил я.

– Заберу эти квитанции, потом поднажму на «МаниХоум». Может, удастся хотя бы узнать, через какие их отделения переводились деньги. Чтобы выяснить это, достаточно номеров переводов. Ну а затем приложим все усилия, чтобы выяснить, чьи инициалы указаны в тех списках.

– Вы действительно думаете, что все это может иметь какое-то отношение к убийству Геба? – спросил я.

– А вы разве нет? – парировал он. – Ведь у нас больше никаких зацепок. Как знать, возможно, мистер Ковак шантажировал одного из своих «клиентов», угрожал, что сообщит властям США об их незаконных азартных играх. Вот они его и убили.

– А вы, я не устаю повторять, весьма подозрительны, господин старший инспектор.

– Подозрение – это на данный момент все, чем мы располагаем, – вполне серьезно заметил он. – Для раскрытия дела этого маловато.

Тут вдруг громко постучали во входную дверь.

– Должно быть, мой сержант, – сказал старший инспектор. – Приехал отвезти меня и мисс Ковак в Ливерпуль.

Мы с Клаудией смотрели, как они отъехали.

– Бедная девочка, – сказала Клаудия и взяла меня за руку. – Все члены семьи отправились в мир иной. Осталась одна-одинешенька.

«По крайней мере, она хоть здорова, – подумал я. – Как это похоже на мою прекрасную Клаудию – думать о других, забывая о своих куда более серьезных проблемах».

– Хочешь, поедем куда-нибудь пообедаем? – спросил я.

– О, с удовольствием.

– Снова в «Луиджи»?

– Не слишком ново, но почему бы нет? Мне там нравится.

И вот мы отправились на машине домой, я оставил ее там, а затем уже пешком прошли по улице и свернули за угол, туда, где находился наш любимый итальянский ресторанчик. Сегодня гостей встречал сам хозяин заведения, Луиджи Пучинелли.

– О, сеньор Фокстон и его прелестная синьорина Клаудия! Buongiorno[9], добро пожаловать! – приветствовал он нас в свойственной ему экспансивной манере. – Столик на двоих? Прекрасно. Следуйте за мной.

И он повел нас к нашему любимому столику у окна.

– Что-то не часто мы видим вас на ленче в нашем заведении, – заметил Луиджи с сильным итальянским акцентом, добавляя «э» к каждому слову, которое заканчивалось на согласную.

– Нет, – кивнул я. – Только по особым случаям.

– Eccellente[10], – с улыбкой сказал он и подал нам меню.

– Grazie, – ответил я, поддерживая эту игру.

В жилах Луиджи текло не больше итальянской крови, чем в моих. Как-то вечером за ужином я разговорился с его матерью, и она со смехом сообщила мне, что Луиджи Пучинелли родился на Тотенхэм-Хай-роуд, буквально в пяти милях отсюда, и был зарегистрирован там как Джим Меткаф.

В любом случае я желал ему только удачи. Еда и обслуживание в его ресторане были выше всяких похвал, заведение процветало, и неважно, что он не был настоящим итальянцем.

Для начала Клаудия заказала для нас обоих antipasto[11], за чем должен был последовать saltimbocca alla pollo[12], я же решил съесть еще и ризотто с грибами.

Первое блюдо мы ели в полном молчании.

– Поговори со мной, – попросила Клаудия. – Это же не последняя трапеза приговоренного к смертной казни.

Я улыбнулся.

– Конечно, нет.

Но оба мы сильно нервничали.

Что принесет нам завтрашний день?..

Я заказал такси на семь вечера, машина приехала, и мы отправились в больницу.

– Не понимаю, какая надобность ехать в больницу за ночь до операции? – спросил я Клаудию, пока мы пробирались через запруженную автомобилями Финчли-роуд.

– Хотят понаблюдать за мной до операции, чтоб сравнить затем результаты анализов до и после.

– А на сколько она назначена? – спросил я.

– Хирург сказал, что займется мной сразу же после утреннего обхода.

«Стало быть, это может состояться в любое время», – подумал я.

По своему опыту – набрался его достаточно еще в бытность мою жокеем – я знал: врачи и хирурги соблюдали расписание не лучше водителей лондонских автобусов в час пик.

– Что ж, по крайней мере, не придется ждать весь день, – с улыбкой заметил я.

Клаудия одарила меня взглядом, говорящим, что она готова ждать хоть целый год.

– Лучше уж пройти через все это, а там будем знать, с чем придется иметь дело.

– Понимаю, – кивнула она. – Но все равно страшно.

Мне тоже было страшно. Просто я старался этого не показывать.

– Все будет хорошо, – как можно убедительнее произнес я. – Ты же сама говорила, что рак обнаружен на ранней стадии, и я посмотрел данные в Интернете. Ты обязательно поправишься. Вот увидишь.

– О, Ник, – пробормотала она и крепко сжала мою руку. В глазах ее стояли слезы.

Я притянул ее к себе, и какое-то время мы сидели в полном молчании, пока машина проезжала через Риджент-парк, а затем свернула на Юстон-роуд.