Азартная игра

Я зарегистрировался в гостинице под вымышленным именем, заплатил за номер вперед наличными, предварительно извлеченными из банкомата у «Юстон Стейшн». Наверное, суперинтендант был прав: я слишком много смотрел телевизор. Я и сам сомневался в том, что у мужчины с пушкой был доступ к моим счетам по кредитной карте, но решил, что излишняя предосторожность не помешает.

Из больницы я вышел через главную дверь – здесь, в отличие от заднего входа, не было тенистых закоулков. Вышел и какое-то время, укрывшись за колонной, осматривался, проверяя, не поджидает ли кто меня поблизости с пистолетом с глушителем.

К тому же я вышел из больницы не один, а вместе с группой уборщиков, закончивших дежурство.

Но никто не выстрелил, никто не пустился за мной вдогонку. Хотя как знать? Ведь Геб погиб в Эйнтри, даже не успев понять, что происходит.

Попав в номер, я заперся изнутри, затем подсунул под дверную ручку стул с высокой спинкой. Лишь после этого немного расслабился и съел чизбургер с жареной картошкой, а потом запил молочным коктейлем в пластиковом стакане с крышкой – все эти продукты я прихватил по пути в круглосуточном фастфуде на железнодорожной станции.

То была первая трапеза за целый день. Мама бы меня осудила.

Затем я достал из сумки компьютер и вошел в Интернет, посмотреть, нет ли для меня почты.

И среди нескольких вполне обычных сообщений от управляющих различными фондами менеджеров, жаждущих моего совета по последним инвестиционным предложениям, нашел e-mail от Патрика. Тот выражал свою обеспокоенность недавними событиями в конторе и вне ее стен.

Сообщение не было адресовано конкретно мне, но разослано всем сотрудникам «Лайал энд Блэк». Однако я сразу сообразил, что являюсь истинной его мишенью.

«Дорогие коллеги, – писал Патрик, – во время этого, похоже, нешуточного переворота внутри нашей фирмы считаю необходимым для всех нас сосредоточиться на главной задаче, своем предназначении. Нас всех, разумеется, сильно опечалила трагическая гибель Геба Ковака. Но мы служим, прежде всего, нашим клиентам. Это они платят нам зарплаты, а потому мы не должны давать им повода искать другие консультативные фирмы по инвестициям. Нам следует вести дела с высочайшей степенью ответственности и отдачи, не давать ни единого повода усомниться в нашей честности и единстве. Уверен, клиенты будут задавать вам вопросы относительно причин безвременной кончины Геба и о другом прискорбном происшествии, имевшем место в прошлый четверг. Я прошу вас воздержаться от комментариев, могущих выставить «Лайал энд Блэк» в невыгодном свете. Если возникнут какие-то вопросы или сомнения, прошу направлять клиентов к мистеру Грегори или ко мне».

Я понял, что под «прискорбным происшествием» он имеет в виду мой арест.

«Интересно, – подумал я, – как самочувствие Билли Серла, которого поместили в больницу, и есть ли прогресс в расследовании дела по покушению на его жизнь». Рак Клаудии, затем операция и обнаружение у двери в свой дом наемного убийцы – все эти события затмили в памяти происшествие с Билли.

И я зашел на веб-сайт «Рейсинг пост».

«Состояние Билли Серла, – говорилось там, – значительно улучшилось. Врачи больницы «Грейт Вестерн» в Суиндоне приятно удивлены тем, как быстро поправляется пациент, получивший столь серьезные ранения».

«Чему тут особенно удивляться, – подумал я. – Жокеи – особенно те, кто участвует в стипль-чезе, – ребята крепкие, особая порода, отличающаяся от обычных людей. Сломанные кости, синяки, вывихи, сотрясение мозга – нормальное для них явление, они терпеливо сносят все и восстанавливаются на удивление быстро. К тому же все жокеи понимают: нет скачек, не будет и денег. Мощный стимул для скорейшего выздоровления».

О напавшем на него человеке не было ни слова, лишь выражалась надежда, что Серла скоро смогут допросить детективы, ведущие расследование. Возможно, он поможет установить личность наемного убийцы.

«Интересно, – подумал я, – а предоставила ли полиция защиту Билли?»

Ночь прошла без происшествий, если не считать того, что я то и дело прислушивался, не карабкается ли кто по водосточной трубе за окном моей комнаты с пистолетом в руке и намерением покончить со мной.

И еще я много думал.

В частности, думал о записке, которую нашел в кармане пальто Геба. Я уже знал ее наизусть.

ТЕБЕ СЛЕДОВАЛО ДЕЛАТЬ, ЧТО ГОВОРЯТ. ТЫ ЕЩЕ ПОЖАЛЕЕШЬ ОБ ЭТОМ, И ЖДАТЬ ОСТАЛОСЬ НЕДОЛГО.

Я уже говорил старшему инспектору Томлинсону, что, по моему мнению, это скорее не предупреждение, а извинение, но тот лишь отмахнулся, не пожелав воспринять это соображение всерьез.

Однако отсюда напрашивался один вполне однозначный вывод: Геб знал убийцу. Или, по крайней мере, знал того, кто хотел его смерти. Если, конечно, воспринимать фразу «ждать осталось недолго» как обещание скорой смерти. Нет, конечно, рассуждал далее я, записка могла быть и от подружки, которая разозлилась на Геба за то, что он что-то там не сделал, но лично я в том сомневался. Девушки не пишут такие записки крупными печатными буквами, без обращения и без подписи.