Азазель

– Это дедуктивный метод, милейший Фандорин. Восстановление общей картины по некоторым мелким деталям. Тут главное – не зарваться, не прийти к некорректному выводу, если имеющаяся информация допускает различные толкования. Но об этом мы ещё поговорим, время будет. А насчёт Грушина, это совсем просто. Ваша хозяйка поклонилась мне чуть не до пола и назвала «превосходительством» – это раз. Я, как видите, на «превосходительство» никак не похож, да оным пока и не являюсь, ибо мой чин относится всего лишь к разряду «высокоблагородий» – это два. Никому кроме Грушина о своём намерении навестить вас я не говорил – это три. Ясно, что о моей деятельности господин следственный пристав может отзываться только нелестно – это четыре. Ну, а телеграф, без которого в современном сыске, согласитесь, совершенно невозможно, произвёл на всё ваше управление поистине неизгладимое впечатление, и умолчать о нём наш сонный Ксаверий Феофилактович никак не мог – это пять. Так?

– Так, – постыдно предал добрейшего Ксаверия Феофилактовича потрясённый Фандорин.

– У вас что, в таком юном возрасте уже геморрой? – спросил бойкий гость, переставляя микстуру на стол и усаживаясь.

– Нет! – бурно покраснел Эраст Петрович и заодно отрёкся уж и от Аграфены Кондратьевны. – Это… Это хозяйка перепутала. Она, ваше высокоблагородие, вечно всё путает. Такая баба бестолковая…

– Понятно. Зовите меня Иваном Францевичем, а ещё лучше просто «шеф», ибо работать будем вместе. Читал ваше донесение, – без малейшего перехода продолжил Бриллинг. – Толково. Наблюдательно. Результативно. Приятно удивлён вашей интуицией – это в нашем деле драгоценнее всего. Ещё не знаешь, как разовьётся ситуация, а чутьё подсказывает принять меры. Как вы догадались, что визит к Бежецкой может быть опасен? Почему сочли необходимым надеть защитный корсет? Браво!

Эраст Петрович запунцовел ещё пуще прежнего.

– Да, придумано славно. От пули, конечно, не убережёт, но от холодного оружия очень даже неплохо. Я распоряжусь, чтобы закупили партию таких корсетов для агентов, отправляющихся на опасные задания. Какая марка?

Фандорин застенчиво ответил:

– «Лорд Байрон».

– «Лорд Байрон», – повторил Бриллинг, делая запись в маленькой кожаной книжечке. – А теперь скажите мне, когда вы могли бы приступить к работе? У меня на вас особые виды.

– Господи, да хоть завтра! – пылко воскликнул Фандорин, влюблённо глядя на нового начальника, то есть шефа. – Сбегаю утром к доктору, сниму швы, и можете мной располагать.

– Вот и славно. Ваша характеристика Бежецкой?

Эраст Петрович законфузился и, помогая себе обильной жестикуляцией, начал довольно нескладно:

– Это… Это редкостная женщина. Клеопатра. Кармен… Красоты неописуемой, но дело даже не в красоте… Магнетический взгляд. Нет, и взгляд не то… Вот главное: в ней ощущается огромная сила. Такая сила, что она со всеми будто играет. И игра с какими-то непонятными правилами, но жестокая игра. Эта женщина, по-моему, очень порочна и в то же время… абсолютно невинна. Её будто не так научили в детстве. Я не знаю, как объяснить… – Фандорин порозовел, понимая, что несёт вздор, но всё же договорил. – Мне кажется, она не такая плохая, как хочет казаться.

Статский советник испытующе взглянул на молодого человека и озорно присвистнул:

– Вон оно что… Так я и подумал. Теперь я вижу, что Амалия Бежецкая – особа и впрямь опасная… Особенно для юных романтиков в период полового созревания.

Довольный эффектом, который эта шутка произвела на собеседника, Иван Францевич поднялся и ещё раз посмотрел вокруг.

– За конурку рублей десять платите?

– Двенадцать, – с достоинством ответил Эраст Петрович.

– Знакомая декорация. Сам так жил во время оно. Гимназистом в славном городе Харькове. Я, видите ли, вроде вас – в раннем возрасте остался без родителей. Ну, да это для оформления личности даже полезно. Жалованье-то тридцать пять целковых, согласно табели? – опять без малейшего перехода поинтересовался статский советник.

– И квартальная надбавка за сверхурочные.

– Я распоряжусь, чтобы вам из особого фонда выдали пятьсот рублей премиальных. За усердие и перенесённую опасность. Итак, до завтра. Приходите, будем работать с версиями.

И дверь за удивительным посетителем закрылась.

* * *

Управление сыскной полиции и в самом деле было не узнать. По коридорам деловито рысили какие-то незнакомые господа с папками подмышкой, и даже прежние сослуживцы ходили уже не вперевалочку, а резво, подтянуто. В курительной – о чудо – не было ни души. Эраст Петрович из любопытства заглянул в бывшую буфетную, и точно – вместо самовара и чашек на столе стоял аппарат Бодо, а телеграфист в форменной тужурке посмотрел на вошедшего строго и вопросительно.