Азбука «Аквариума». Камертон русского рока

Досужие и пытливые читатели, конечно же, скажут, что алфавит «Aквариума» уже был приведен в вышеупомянутой работе Андрея Лебедева, но тут у меня есть что возразить. Дорогие друзья, там – алфавит «Aквариума», а здесь – алсэавит нашей жизни, сочиненный Гребенщиковым. Фактически вокабуляр современной экзистенции (иногда Борис Борисович тоже любит сложные и длинные слова).

И закончу я предисловие, конечно же, цитатой: «Мы знаем, что главное в Жидни – это дать немного света, если станет темно». Вот этим девизом и будем руководствоваться.

Алкоголь/Ангел

Как самостоятельное существо ангел Алкоголь появился в «Скорбеце» – удивительной песне «Aквариума», написанной на явном перепутье между двумя материальными состояниями группы: состав «Aквариума 2.0», плавно сформировавшегося из «БГ-Бэнда» периода работы над «Русским альбомом», был распущен, Гребенщиков выпустил запредельный по творческой силе альбом «Лилит», но начинала формироваться новая группа – с Борисом Рубекиным за клавишами и Олегом Сакмаровым, отвечающим за духовые, перкуссию и общую звуковую картину. Плюс – общая атмосфера стремительно расширяющегося и теряющего границы мира требовала своей концентрации в некоем коллективном субъекте (который, конечно же, нуждался в старом названии!).

Так появился «Aквариум 3.0», и сингл «Скорбец» стал одной из его первых записей.

Само слово «скорбец» оказалось порождено в ходе творческой дискуссии Гребенщикова и писательницы Татьяны Толстой, которая предложила этот термин как адекватный перевод английского слова «блюз». Пространные определения вроде «блюз – это когда хорошему человеку плохо» уже превратились в штампы, пошлые и не трогающие за душу, а слово «скорбец» не требовало никаких пояснений, с ним и так все понятно, этимология не нуждалась в расшифровке.

Именно в «Скорбеце» и появились заветные строчки: «На льду Бел-озера один на один сошлись наш ангел Алкоголь и их демон Кокаин». Сама песня стала словно идеологическим продолжением давней «Древнерусской тоски» – та же игра с посконной символикой и нарочитым русопятством, но при этом – сдобренная ерничаньем и невероятной болью. Спросите меня, какие самые патриотичные песни были написаны в русском роке – нет, не «Родина» Шевчука, а «Московская октябрьская», «Древнерусская тоска» и «Скорбец» Гребенщикова. Собственно, сам Гребенщиков эту связь подтвердил в одном из интервью 2001 года, которое нельзя не процитировать:

«В обычное время вы с тоской смотрите на суету вокруг себя и раздражаетесь на то, что принуждены в ней участвовать без всякой цели и смысла. Это настроение „Древнерусской тоски“. Но после того как внутрь вас перемещается пол-литра водки, в вас поднимается уже не тоска и не раздражение, а могучая скорбь, напряженная с осознанием величия происходящего. Это настроение называется „скорбец“…»

Ангел Алкоголь играл в жизни Гребенщикова важную роль – о встрече с тем же Джорджем Харрисоном (см. «Битлз») он потом говорил: «Понравилось, что он выпивоха, как и я», а наименования тех или иных напитков просачивались и в тексты песен. Так, в «Бродяге» появилась строчка «Я пил „Лагавулин“ и пил „Лафройг“» – каждый любитель виски скажет вам, чем именно замечательны эти прекрасные односолодовые «копченые» сорта.

Да и метафора «выпить с Гребенщиковым» плотно пошла в народ. Бытовал даже такой анекдот: сидит БГ на гастролях в гостиничном номере. Раздается стук в дверь. БГ открывает, врываются трое крепких парней, двое хватают БГ и крепко его держат, третий достает бутылку водки, вливает в Гребенщикова глоток, отхлебывает сам, дает отхлебнуть остальным – и с воплем: «Ура! Мы пили с Гребенщиковым!» они отпускают музыканта и убегают. БГ садится на кровать, утирается и нежно произносит: «А ведь все-таки любят… Сволочи…»

БГ, конечно, анекдот знал (любил ли – вот вопрос), но однажды решил претворить его в жизнь. Выпить с Гребенщиковым по-настоящему всем поклонникам (кто желал, конечно же) удалось: на свое шестидесятилетие БГ устроил грандиозный праздник – три московских концерта подряд, в клубе «Арена» – настоящий лом на все концерты. В середине действа на каждом из трех концертов, собственно, и осуществлялся ритуал совместного распития – в публику проникали официанты с подносами, уставленными рюмками с водкой, и любой желающий мог взять стопочку с подноса и поднять ее за здоровье Бориса Борисовича (музыканты «Aквариума» в это же самое время довольствовались на сцене игристым вином) – ближайшие к сцене могли даже чокнуться непосредственно с именинником.

Впрочем, сам БГ довольно скептически вспоминает о том, как совмещается алкоголь с концертной деятельностью: «Алкоголь и наркотики – это все большая обманка. Человеку кажется, что он поет хорошо. Если вместе с ним кто-то тащится, то и им может показаться, что все замечательно. Но как только это слышишь на трезвую голову, все сразу становится ясно… На сцене я был два раза пьяным. И со стороны это было не очень заметно. Просто ощущение совсем другое на сцене. И оно совершенно неинтересно».