Азбука индуизма

Утрируя, можно сказать, что соотношение сути индуизма и его внешней, религиозной формы примерно такое, как если бы мы стали разыгрывать в деревнях философию Гегеля с помощью кукол, изображающих, скажем, бабу Ягу и того же Колобка.

На вертикальной шкале боги занимают место, естественно, более высокое, чем люди, но в том же ряду. Они интересны своими ссорами, сварами, соперничеством (как их античные братья и сестры), они привлекательны своими подвигами. Все вместе они несут сложнейшую образовательную функцию, но они же выступают как ступени медитативного духовного подъема. При этом чрезвычайно важно отметить следующее — проводимые мною в течение десятилетий полевые исследования подтверждают мнение индийских ученых и теологов о том, что даже безграмотные крестьяне, чему и кому бы они ни поклонялись в своей обыденной практике, всегда знают, что за примитивными идолами, нередко слепленными их же руками, простирается единое бесконечное Нечто, объединяющее в себе всех богов, всех людей, все религии Индии и мира.

Для индуизма, и об этом уже много писалось, действительно характерно отсутствие единого, всем предписываемого пути. У каждого человека своя дхарма, своя карма, свой путь, своя, наконец, свобода воли. Все религии в основе своей истинны и одинаковы, ибо направлены к духовному благу человека. Различия же в обрядах, догматах и т. п. Эти различия чисто человеческие, вызванные причинами географического или исторического характера. «На каком бы пути ни приблизился ты ко мне, — говорит Кришна человеку, — я встречу тебя на полдороге». И к Христу, и к Будде индусы относятся с величайшим уважением. Сложнее отношение с исламом, но на то есть свои причины.

Индуизм религия не миссионерская, не прозелитическая. Поскольку индусом можно стать, только родившись в индусской семье, то никто не стремится обратить кого-либо в свою веру — с уважением относясь к вашим традициям, индусы в беседах с иноверцами всегда готовы говорить о «Гармонии религий», но мягко и настойчиво отведут ваши попытки имитировать их религиозную практику. Им чуждо деление мира на «истинно верующих» и язычников — хотя элементы индусского мессианства в последнее время стали весьма заметны в идеологии правых и националистических партий Индии. Но не будем касаться политики — соотношение религии и политики в Индии (да и не только в Индии) блестяще определил в свое время один из вождей сикхского коммунализма — «Религия конь, политика всадник».

Отсутствие единого пути (при, повторюсь, отсутствии строго определенного канона или Писания) означает по сути своей удивительную свободу для духовного развития человека. Но в реальной жизни все гораздо более детерминировано — еще до своего рождения человек уже отнесен к определенной касте, вся его жизнь, род занятий, брак, вся его дхарма неукоснительно очерчена самим фактом его рождения в данной касте — и все перемены, которые могут действительно в корне изменить его существование, отнесены из этой жизни в следующую, и то, если позволит накопленная им карма. При этом он не только не имеет права изменить свою судьбу, но и роптать на нее не может, даже мысленно.

Система, однако, позволяет «выпустить пар» и если человеку невмоготу жить его сегодняшней жизнью, он может уже сейчас разорвать этот порочный круг и выйти из него на свободу — на свободу в качестве выходца из общества, всеми уважаемого, но изгоя. Он должен стать странствующим монахом, жить на подаяние, а до этого пройти через свой собственный похоронный обряд. Для индусского общества он в своем прежнем качестве — умер.

Социальная система индуизма жестока, но, — парадоксальным образом, — перенесение обычных для угнетаемого человека чаяний в «жизнь после жизни», сулящее непременное вознаграждение — пусть не «сегодня и сейчас», но и не в заоблачном рае, что и в том, и в другом случае рождает агрессивность и фрустрацию — это перенесение действует психологически успокаивающе. Как правило, даже толпа в Индии не несет того необъяснимого агрессивного накала, с которым мы сталкиваемся хотя бы в московском метро. Лица людей, даже стоящих на самом низу социальной лестницы, практически всегда готовы осветиться улыбкой и даже представителям низших каст свойственно какое-то особое, величавое достоинство — может быть, оттого, что они помнят о потенциальной божественности каждого?

Отсутствие злобы, уважение ко всему живому — эти черты национального характера я хотел бы проиллюстрировать примером из каждодневной жизни Индии — узкая, грязная мостовая в Калькутте, по которой нескончаемым потоком движутся рикши, повозки, автомобили, тысячи пешеходов (причем никто не соблюдает никаких правил) — ив середине этого водоворота лежит и спокойно спит шелудивая бродячая собака. Никто, никогда не наступит на нее, никто не заденет и не обидит, — она может спать спокойно. Она — дома. Она — в Индии.

Конечно, есть и такое явление как индусский фашизм, — но мы условились не говорить о политике.