Азбука любви

Улыбается смущенно-растерянно, а глаза круглые, счастливые, руку мою не выпускает из своей ладони. Будто, и правда, очень рад встрече. Ну, с этим можно запросто общаться, без церемоний.

Вдруг рядом раздается громкое, театральное покашливание.

– Гкхм… милая Тонечка, разрешите пригласить вас на танец, дабы засвидетельствовать полное восхищение вашей неувядающей прелестью.

Макс! Только он способен так заковыристо изъясняться по пустякам. А что мне терять? Разумеется, потанцую, когда еще выпадет такая возможность. Ох, есть же на свете симпатичные, обаятельные мужчины, которые своей притягательной внешностью пользуются вовсю.

И какой бы ни был у них дрянной характер, они всегда женщинам нравятся, соблазняют, увлекают, разбивают сердца. Меня сегодня на философию потянуло… Но болезнь под названием «Макс» не грозит. Точнее, уже не грозит. Лет семь-десять назад еще можно было меня зацепить, а сейчас поздно.

«Мне уже многое поздно, но я умею мечтать…» И мечты у меня самые приземленные: родные здоровы, зарплата стабильная, выспаться в выходные.

А все же волнение круто поднимается в душе. Я танцую с самым красивым мальчиком нашего курса.

– Тонечка, а чем ты занимаешься кроме работы? Муж, дети имеются?

– Нет, я в разводе. Детей тоже не получилось. А в свободное время я книги пишу и размещаю тексты на литературном сайте. Любовные романы. У меня читатели есть, мы общаемся в Сети.

– Тонь, ну, это же несерьезно все… О любви не надо писать… – бархатно шепчет Макс.

– Да, да, знаю – любовью надобно заниматься. Старая песня.

– Зато о главном. Тонь, ты сейчас, значит, живешь одна? Квартиру снимаешь? А как называется твоя последняя книжка? Почитать дашь?

– Да, я одна. Книга моя – «Азбука любви». Это иносказательно, конечно. Понимаешь, там девушка – воспитательница в волшебном мире, она учит детей. И любви в том числе. К зверюшкам, к птичкам, к цветам, к своей земле. К родителям и друг к другу… Я хотела в виде притчи рассказать о том, как важно доверие и сочувствие. Вот я и…

– Тонь, ты сама еще маленькая, я бы тебя тоже полюбил, может, бросим эту вечеринку – тут тоска и скука, давай лучше к тебе поедем. Хочешь, потанцуем еще, выпьем, закусим хорошо и поедем, а? Я такси закажу на полдевятого.

Говорит с противным придыханием, поглаживает меня по спине влажной ладонью, даже через платье чувствую, как вспотел. Как-то все не так… неприятно… липко. И еще неловко, что начала рассказывать ему о своей истории, открылась по сути незнакомому человеку. И совершенно зря. Он меня не слушал почти, думал о своем, плотском.

От Макса пахло сигаретами и алкоголем, улыбался он приторно-похотливо, попытался меня в ухо поцеловать, но я отстранилась и преувеличенно бодро сказала:

– Знаешь, у меня предчувствие, что ты не понравишься Тайсону. Он бывшему приятелю постоянно гадил в туфли. Такой конфуз!

– А кто у нас Тайсон? – промурлыкал Макс.

– Британец. Шесть килограммов живого веса. Хищный зверь с обманчиво ленивой мордой.

Я беззастенчиво соврала. Кот Тайсон прекрасно жил в огромной «упакованной» квартире подруги Ксюши. Ел и спал больше хозяев. Ксюшка смеялась, что ее муж порой жутко завидует своему питомцу. Особенно, когда «мамочка» ласково чешет Тайсону животик.

Макс Плесовских решил, что я кокетничаю.

– Тончик, это же шутки? Ну ты и проказница!

– Слушай, дорогой товарищ. Эмм… Короче, спасибо за то, что уделил время. Кушать хочу. Пойду к своим.

– Погоди! Может, выйдем, покурим, еще поговорим.

– Я не курю.

– Бросила? Ну, правильно, я тоже хочу. Мне нужен стимул, и, ка-ажется, я его нашел…

– Я и не начинала курить. Ты меня спутал с кем-то. Макс, я пойду.

– Ну давай, ага, увидимся еще…

Забавно, как изменился его игривый тон на снисходительно-разочарованный. А мне стало грустно. Максима я отлично поняла. По словам Ксюши он на грани развода со второй женой, настроение ни к черту, хотел провести время с еще миловидной «разведенкой», тем более, у нее для этого условия имеются. Хотя Макс по молодости и общагой не брезговал ради удовлетворения мужских нужд.

А ведь я хотела его увидеть. Думала о нем, когда выбирала платье, красила ресницы погуще. Хотела понравиться. Все-таки первая моя студенческая любовь. Обожание со стороны без единой попытки пойти на сближение. И вот сейчас через семь взрослой «послеучебной» жизни лет вполне можем прыгнуть в койку, так сказать, сблизиться по полной программе. А я отказалась…

Я вообще-то не ханжа. В тридцать два года, еще и после развода ханжой быть скучно. Но я искру хочу. Искреннее желание. Чтобы как в омут с головой. И закрутило. С «художником» у меня почти получилось. Иногда жалею, что не пошла с ним в гостиничный номер. Остались хотя бы воспоминания о красивом вечере. И много-много солененьких слез потом… В другие, одинокие вечера. Художники и поэты часто меняют Муз.