Азбука любви

— Ты права, — кивнул он — Видишь ли, когда-то я любил одну женщину, и она умерла

— Ах, Джефф, как жаль!

В течение последующего получаса Джефф изложил всю историю своих отношений с Эбби — как они полюбили друг друга, как были любовниками в течение всего лишь одной неповторимой и очень короткой ночи, как она умерла, как душа его заледенела..

Когда он надтреснутым голосом закончил свой рассказ, Мелисса была вся в слезах.

— Ах, Джефф, это самая грустная история из всех, что я когда-либо слышала! В этом веке столько зла.

— Да, милая, но в нем ведь много и хорошего. — Он нежно взглянул на нее. — Ты не понимаешь? Я нашел еще одну возможность жить. и любить, встретив тебя. И я уверен, что Эбби была бы не против.

— Ах, Джефф! — Мелисса, трепеща, упала в его объятия.

— Только, милая, я очень боюсь, — заговорил он вдруг прерывающимся голосом. — С тех пор как ты упала, ты стала другой — той, которую я полюбил всем сердцем. Но… почему у меня такое чувство, будто я в любой момент могу тебя потерять? Что я буду делать, если ты опять станешь прежней Мисси?

— Я уже сказала тебе, Джефф, что не стану.

— Тогда почему же я не могу избавиться от какого-то непонятного страха?

На это Мелисса ничего не ответила, потому что слезы опять полились у нее из глаз Ах, Джефф такой чуткий! Он уловил ее собственный страх Она также любит его всем сердцем, но как может она что-либо обещать в таких обстоятельствах?

И ей вновь привиделось измученное лицо Мисси, мелькнувшее в малахитовом овале. Мелиссу охватили противоречивые чувства. Мысль о том, что она причиняет боль Джеффу, была невыносима Но разве будет она счастлива за чужой счет?

Глава 20

— Теперь, леди, прошу внимания.

Мисси, нахмурившись, стояла в гостиной дома Сарджентов, а вокруг в креслах, положив на колени вязанье, сидели три ее «лучшие подруги» — Люси Сарджент, Антуанетта Макги и Филиппа Мерсер.

— Что вы хотите рассказать нам, Мисси? — вежливо осведомилась Люси.

— Прежде всего вы спокойно можете отложить это рукоделие, потому что сегодня мы этот коврик не закончим.

Женщины разом испуганно ахнули.

— Мисси, о чем вы говорите? — язвительно спросила Филиппа. — Честное слово, с тех пор как вы упали с лестницы, характер ваш стал совершенно невозможным. Вы же знаете, что эти ковры и шали мы вяжем для церковного базара, который состоится в воскресенье.

— К чертям церковный базар. — Увидев их вытянувшиеся лица, Мисси продолжила. — Слушайте, если вам захочется вязать после того, что я скажу, вяжите, пожалуйста Но сейчас вы должны меня выслушать.

— Не сочтите за грубость, дорогая, но если вы не хотите вязать вместе с нами, зачем вы сюда пришли? — удивилась Люси.

— Потому что на этом настаивала эта ведьма — моя матушка! — в отчаянии воскликнула Мисси. — Если уж мне никуда не деться от вас, тетех, моих лучших подруженек, нужно кое-что изменить в существующем положении вещей.

— Я полагаю, мы достаточно терпели ваши оскорбительные выражения, Мисси Монтгомери, — встав, заявила Филиппа.

— Вот как? — бросила Мисси.

— Ах, пусть Мисси договорит, — хихикнула Антуанетта, отмахнувшись от Филиппы. — Это так забавно!

Филиппа шумно вздохнула и, шелестя юбками, уселась на место.

— Хорошо, Мисси. Можете высказаться.

Мисси прошлась взад-вперед, заложив руки за спину, потом повернулась к дамам и, мучаясь угрызениями совести, сказала:

— Филиппа только что сделала очень ценное замечание. Я и впрямь вела себя довольно дерзко по отношению к вам — особенно вчера вечером — и прошу меня простить. В конце концов, ведь я была с этим болваном, Фабианом Фонтено… Кроме того, у меня были довольно трудные сто сорок лет, — еле слышно закончила она.

— Что такое вы говорите? — спросила Люси, покачав головой.

— Не ваша вина, что вы такие, вот что я говорю, — объяснила Мисси, — Но если вы не хотите меняться. —Она погрозила пальцем. — Тогда вы сами виноваты!

— Как это — меняться? — удивилась Антуанетта.

Мисси всплеснула руками:

— Неужели непонятно? Трудно поверить, что вы все трое находитесь в рабстве у своих мужей!

— В рабстве?! — воскликнули дамы одновременно.

— Да, в рабстве! — пылко подтвердила Мисси. — У вас нет никаких прав. У вас нет права голоса, вам нельзя быть присяжными в суде, нельзя даже выйти из дому без сопровождения мужчины-слуги. На общественных собраниях вас зачастую отделяют от мужчин, словно вы какие-то парии. С вашим мнением никогда не считаются. Ваши мужья постоянно обращаются с вами как с умственно недоразвитыми..

— Но это неправда, Мисси! — пылко возразила Люси — Просто у нас с ними разные интересы…

Мисси вытаращила глаза.

— Ах да! Ваши священные интересы: рожать детей, вести домашнее хозяйство, подчиняться мужьям?

Все трое согласно кивнули.

— Ладно, тогда скажите, — сердито продолжила Мисси — где это записано, что женщина не способна делать все то, что делает мужчина? Скажите мне, неужели все вы родились со штампом «детородная машина»?

Женщины в изумлении посмотрели на возмутительницу спокойствия

— Но, Мисси, — наконец проговорила Антуанетта, — мы все счастливы в жизни.