Азбука любви

— Вот как? Значит, я злодей? — воскликнул Джон, схватившись за сердце — Я уже говорил тебе, что хорошо обращаюсь с рабами…

— Да? А скажи-ка, что это за старик, который говорил за всех остальных?

В глазах Джона мелькнула горечь.

— Как кто? Это Айзек.

— Он говорил так правильно, — продолжала Мисси. — Он получил какое-то образование? Как это вышло?

Джон вздохнул и бросил на дочь нерешительный взгляд.

— Говоря по правде, мы с Айзеком вместе росли, В детстве мы вместе играли, и учитель научил нас обоих читать и писать. В конце концов наши дороги, конечно, разошлись…

— А теперь ты — хозяин, а он — раб? — воскликнула Мисси. — Разве ты не понимаешь, что это неправильно?

Джон тяжело вздохнул.

— А разве правильно с твоей стороны заставлять этих людей желать того, чего никогда не будет?

— Если не будет, так это полностью твоя вина, па. Ты не должен держать их в кабале.

— В чем дело? — в отчаянии вскричал он. — Раньше тебя это совершенно не интересовало…

— Теперь я стала другим человеком, — заявила Мисси. — И тебе придется принять меня целиком — даже те стороны моего характера, которые тебе не нравятся и с которыми ты не в силах примириться.

Джон снял шляпу и пригладил редеющие седые волосы.

— Дорогая, использование рабского труда — такова экономическая система у нас на Юге…

— От этого она не становится более приемлемой. К тому же… — И Мисси закончила срывающимся голосом: — Если ты будешь и в дальнейшем держать на плантации рабов, я перестану быть твоей дочерью.

Что?! — закричал он; лицо его мгновенно посерело. — Но это невозможно!

— Я говорю серьезно, отец. Либо ты изменишь положение вещей, либо лишишься дочери.

Сунув ему в руки плакат, она бросилась вон из сарая.

С озадаченным видом Джон проводил ее взглядом, затем перевел его на плакат. Прочтя призыв «Покончим с рабством сегодня», он ахнул.

А Мисси, выскочив из каретного сарая, бросилась к дубу и прислонилась к его грубой коре. Она вся дрожала, из глаз ее вот-вот польются слезы. Что с ней происходит? Всего лишь несколько недель назад ее интересовала только собственная персона. А теперь ее волнует буквально все — и Дульси, и новые подруги, и родители, и Фабиан, ее беспокоит устройство этого нового мира, где она оказалась.

Фабиан… о Боже, что он с ней сотворил! Он сделал ее уязвимой, заставил раскрыть свое сердце для забот и нужд окружающих. Вот только что она обрушилась на отца — пусть правда и на ее стороне, ей как-то не по себе. Ведь она причинила ему боль и заставила его смутиться. Конечно, он не виноват в существующем положении вещей, ведь он не знает ничего другого; но она считает, что ее священный долг — просветить его, чтобы он поступил правильно.

Почему? Что она за авторитет в вопросах нравственности? Или это любовь пустила корни в ее сердце, и теперь они привязывают ее к новой жизни?

Она теряет себя.

А может быть, наоборот — себя обретает?

— О Боже, подумать только, какое количество книг! — воскликнула Мелисса, обращаясь к Люси Френч, матери своей подруги Шелли. Люси была главным библиотекарем в одном из филиалов мемфисской библиотеки.

— Как хорошо, что вы согласились помочь нам сегодня, — радостно произнесла Люси.

— Расставить книги на полки? — удивилась Мелисса. — Какие пустяки! Кроме того, услышав от Шелли, что вам сейчас не хватает добровольных помощников, я никак не могла оставаться безучастной.

Люси улыбнулась.

— Вы славная и великодушная девушка. А вот Шелли сюда не пойдет ни за какие коврижки.

— Но она придет к вам во второй половине дня во вторник вместе с Лайзой и Дженнифер, — твердо сказала Мелисса.

Люси удивилась, но ничего не ответила. Они двигались между стеллажами.

— Здесь отдел беллетристики, — кивнула Люси.

— Это здесь, вы сказали, книги стоят в алфавитном порядке, по фамилии автора?

— Ну да! — обрадовалась Люси. — Как быстро вы все схватываете! У вас большой опыт работы в библиотеках, дорогая?

Оглядывая стеллажи, Мелисса пробормотала:

— О нет, за сто сорок с лишним лет…

— Прошу прощения? — нахмурившись, спросила Люси.

Мелисса тут же улыбнулась.

— Извините. Это я говорила сама с собой. В действительности же я почти исчерпала родительскую библиотеку, а потому страшно рада, что пришла сюда.

— Чудесно! Вот что, сегодня вы займетесь беллетристикой, а на следующей неделе мы познакомим вас с другими стеллажами и принципами систематизации.

У стеллажа с беллетристикой женщины остановились перед тележкой, полной книг.

— Ну вот, дорогая, можете начать прямо с этих книг, — кивнула Люси.

Мелисса же, заметив какую-то комнатушку, где в беспорядке были свалены, судя по виду, старинные книги, замерла.

— А, это комната изданий по местной истории, — перехватила ее взгляд Люси.

— Местной истории? — насторожилась Мелисса.

— Да. На самом деле большинство имеющихся здесь книг — это генеалогические исследования нескольких семей, живших в Мемфисе в девятнадцатом веке.

Мелисса побледнела.

— Боже мой! — вскричала она, бросаясь в комнату. — Я и понятия не имела, что сохранились такие записи! Здесь можно отыскать сведения о мемфисских семьях?!