Азбука мести

«Утро вечера мудренее», — решил Круглов, покидая кухню.

— Нам пора собираться, — напомнил Лере. — Нас ждет «Аида».

— Ты уверен, что выдержишь оперу? — ехидно полюбопытствовала милая.

— Я, конечно, дремучий тип и провел долгие годы в местах не столь отдаленных, тем ни менее имею право хотя бы попробовать приобщиться к прекрасному.

Лера улыбнулась, но с явным сомнением. И напрасно. Круглов был полностью поглощен происходящим на сцене.

Спектакль приближалась к трагическому финалу. Пленная царевна Аида выпытала у любимого полководца Радамеса военную тайну, подставила мужика под трибунал и с папаней, эфиопским царем, сбежала куда подальше.

Вторая царевна, дочь фараона, Амнерис предложила Радамесу покаяться, забыть Аиду и жениться на ней. Если он предал Родину, рассудила барышня, почему бы, ему не предать подружку? Не стать с ней, Амнерис, правителем Египта?

Право слово почему?

В начале четвертого акта Амнерис прелестным меццо-сопрано поведала публике о смятении чувств: о любви, ревности, жажде мести, обиде. Лера глядела взволнованными глазами на сцену, слушала, затаив дыхание и изо всех сил старалась не обращать внимание на странные мысли, блуждающие в голове.

«Вот, идиот». (О Радамесе)

«Все они такие!» (О всех мужчинах вообще).

«Тряпка, а не полководец! Придурок». (Снова о Радамесе)

Начальник дворцовой стражи, казался Лере, человеком пустым. Без характера, без воли, без честолюбия. Наивный, доверчивый, он мог похвастаться единственным: победой над эфиопами в прямом бою. В остальном Радамес выглядел жалким ничтожеством. Выболтал подружке государственную тайну, добровольно сдался властям, обвинив самого себя в измене, отказался принять из рук Амнерис корону. Не делали чести и прочие поступки. Радамес то собрался потребовать в награду за славную викторию освобождения возлюбленной. То, в качестве той же награды за ту же победу, принял от фараона руку Амнерис. То намылился с Аидой в бега.

Страный тип, констатировала Лера диагноз полководцу. Людей без четкой жизненной позиции она не уважала.

Нерешительность — качество, достойное наказания во все времена. Радамеса замуровали в стене. Аида добровольно разделила его печальную участь. Амнерис осталась с разбитым сердцем.

Лера тяжело вздохнула. Однако не столько из-за чужих страданий, сколько от радости и огорчения. Она придумала, как спасти Валеру. Однако цена победы будет не малой, особенно для нее.

— Тебе надо съездить в Голую Пристань, — сказла по дороге из театра.

— Зачем? — удивился Круглов.

— Пора тебе жениться! Лучшей невесты, чем Валентина Татарцева тебе не найти.

— Ошалела совсем?! — взревел Круглов. — Я на нее с голодухи лагерной полез! Мне плевать было кто да какая, а бы баба, а бы дырка между ног! Я тебя люблю! Я на тебе хочу жениться.

— И люби на здоровье, — горько улыбнулась Лера. — И женишься обязательно. Только позже. Сейчас ты должен стать мужем Татарцевой.

— Зачем? — поник Круглов.

— Брак с Татарцевой придаст тебе вес, заставит Полищуков отнестись к тебе иначе. И не спорь. Думаешь, мне хочется отдавать тебя какой-то грымзе? — Лера прижалась щекой к плечу Круглова, жалобно шмыгнула носом.

— Говори толком, что ты уже придумала.

— В другой раз.

На следующее утро, отправив Леру на работу, Круглов стал собираться на встречу с Крулем. Разговор предстоял не легкий. Но волнения не было. Круглов ощущал себя на удивлениеспокойным и собранным. Благодаря этому ощущению даже удалось найти нужный тон в разговоре с молодым Полищуком.

— Я не очень представляю, как мы будем вдвоем беседовать с Андреем. Может быть вы сядете где-то в сторонке и будете наблюдать? — спросил он, выделяя голосом «я».

— Хорошее решение, — согласился Глеб. — А для полноты картины вы включите в кармане диктофон.

На том и порешили.

Андрей почти не изменился с прошлого года. Тот же средний рост, та же неубедительная фигура, то же невыразительное лицо. Разве что взгляд потвердел.

— За что вы так сурово с Осиным? — Вместо приветствия спросил Круль.

— Я лишь исполнитель, — признался Валерий Иванович. — Приказали — сделал. И о заказчике и причинах знаю мало. Так что, к сожалению, ответить на ваш вопрос не могу. Впрочем, речь пойдет не об Осине. А о вас, Андрей. Если вы помните, в анналах истории сохранилось некое видео. Не желаете его приобрести?

— Зачем оно мне? — удивился Андрей. — Я же выполнил ваше требование.

— Что было, то быльем поросло. У меня, вернее, опять-таки, у человека меня пославшего, появились новые условия…

— Что вы хотте? — простонал Круль.

— Денег, — просто сказал Круглов. — десять тысяч долларов — ежемесячно в течении года. Если внести всю сумму сразу выйдет дешевле. Всего сотка.

— Это огромные деньги, — на лице Андрея разлилось отчаяние. — Лучше в тюрьму!

— В тюрьме, батенька, плохо. Там отвратительно кормят, гадко убирают и содержат, простите за грубость, всякий сброд. Приличному человеку в тюрьме не место, тем более с вашей статьей.

— Моей статьей?! — взвыл Андрей.