Азбука мести

С частотой один раз в пять секунд телефонная станция сообщала: вы, Валерий Иванович Круглов — идиот. Идиот. Идиот. Идиот. Идиот. Предали свою женщину. Предали. Предали. Предали. Продали за сто тысяч и глоток азартного удовольствия поиграть в разбойника. Так поступают подонки и идиоты. Предают то, что им дорого. Продают, что самим необходимо. Подонкам и идиотам невдомек, что человеку нужно для жизни. Их интересуют только деньги и удовольствия.

Пять минут Круглов слушал гудки в телефонной трубке, затем решительно направился к дому Леры.

Полтора часа, проведенные в засаде, он потратил на разговоры с самим собой. Пришло время расставить точки над «i» и, прикуривая трясущимися руками одну сигарету от другой, Круглов неистово клеймил недоделанные свои палочки увесистыми жирными точками. С той же яростью потом тряс за грудки перепуганного полковника. Требовал признания: кто тебя, сука, подослал к Лере.

Выслушав, успокоился, позволил увести себя домой. Позволил умыть, раздеть, уложить в постель, обнять. И лишь почувствовав рядом родное тепло, вспомнил, что хотел жалости. Мгновение Круглов колебался, раздираемый двумя желаниями. Утешение? Удовлетворение? Плоть победила. Он потянулся рукой к Лериной груди.

— Ты сумасшедший..- сказала милая.

— Я тебя люблю… — ответил он. — Нет, — исправился тот час. — Я тебя ненавижу. Ты — моя не свобода. Моя тюрьма. Пожизненное заключение. Я пытался сбежать и вернулся. Делай теперь со мной что хочешь. Я на все согласен.

— Я хочу тебя любить… — засмеялась Лера.

Засыпая, Круглов пытался вспомнить, остались ли стволе его отпечатки. Скволь туман забытья он видел, как протянул руку к пистолету, как кожа почувствовала холод замершей на морозе стали. Но было ли касание? Память на этот вопрос отказывалась отвечать.

Осин

Осин сидел во дворе дома, где была расположена контора Полищуков. С тоской смотрел на дверь. Ждал.

— Галя, — окликнул бывшую супругу, едва она появилась, — можно тебя на минутку? Есть разговор.

Неохотно Галина отпустила руку Романа шагнула на встречу бывшему мужу.

Виктор увлек ее к скамейке, подальше от Романа.

— Галочка, ты же не серьезно, все это, да? — Виктор смотрел в любимые карие глаза, надеялся, что там зажгутся знакомые ласковые огоньки. Увы, навстречу лился стальной холод.

— Ты думаешь, я шучу? Напрасно. Впрочем, я сама виновата. Раздавала тебе авансы, а надо было на порог не пускать.

— Ты имеешь в виду наш поцелуй в прихожей? — дрогнул страстным шепотом Виктор. — Я не спал потом ночь.

— Блондиночка мешала? — Галина оглянулась на Романа. Не будь его, возможно, беседа перетекла бы в другое русло?

— Я ее бросил, — сообщил торопливо Осин.

— Да?

В словах было мало значения, зато молчание полнились смыслами.

«Мне плохо без тебя», — удерживал Осин признание, готовое сорваться с губ.

«А мне плохо с тобой», — отвечали карие глазищи.

«Все плохое в прошлом. Я теперь другой».

«Ты другой и я другая. И другой рядом со мной»

— Галина! — взревел Роман. Немой диалог вырвался за рамки приличий.

— Иду, милый, — отозвалась Галя.

— Я не дам тебе развод, — сказал Виктор. — А его убью.

Галка улыбнулась краем губ:

— Только тронь его, я сама тебя убью. И имей в виду… — следующая фраза назначалась подоспевшему Роману, — госпошлину надо оплатить как можно скорее.

Осин согласно наклонил голову:

— Пусть Полищук приготовит бумаги. Гони сорок тысяч и Отрадное ни кому кроме Даши не достанется.

Вот так на ровном месте, не прикладывая усилий, он урвал куш. Знала бы Галка, что кроме Дарьи у него никогда других детей не будет, лопнула бы от досады.

— Мы идем? — опять вмешался Алексеев.

— Да, да…

Галина позволила себя увести. И, великая лицедейка, сразу же заворковала:

— Ромасик, почему ты хмуришься? Ой, что у тебя на плече за пятно?

Осин проводил взглядом бывшую любимую и ее хахаля. Зло целил в коренастую мужскую фигуру. Сердито в стройную женскую. «Сука, — думал при этом, — обобрала меня до нитки. Тварь кареглазая».

«Обобрала до нитки» было явным преувеличением. У Виктора было кое-что припасено «на черный день». И Галина Леонидовна об этом, слава Богу, не знала.

Пару лет назад приятель предложил Виктору открыть салон игровых автоматов.

— Дело верное, — убеждал он. — Бабки растут как на дрожжах.

— Ты не о дрожжах, ты о подводных камнях рассказывай…

Приятель возбужденно махнул рукой:

— Какие камни?! Золотое дно…

На золотом дне парня и похоронили.

Открыть салон ни трудов не составило. Разрешение и полтора десятка автоматов у приятеля были. Осин оплатил аренду и ремонт, и через неделю в убогой забегаловке, выкроенной из площадей бывшей парикмахерской, открылось игральное заведение. К концу первого рабочего дня в салон зашли двое типов в спортивных брюках и кожаных куртках. Весело щурясь, объяснили правила игры. Компаньоны лишь кивнули. Спорить было бессмысленно и даже опасно.