Азбука мести

— У Андрея есть повод и желание. Он бы с удовольствием подставил мне ножку. Однако он патологически нерешителен, не обладает даже десятой доли фантазии, которую проявил мой враг и пожалел бы деньги, необходимые для организации процесса.

— Нина Круль?

— О, Нинель — дама буйного темперамента, редкая выдумщица и известная интриганка. Но она вечно сидит без денег. Круль даже продукты покупает сам. При всем желании Нина не потратила бы на меня тысячи долларов. Для нее это нереальная сумма.

— Роман Алеексев?

— Этот с радостью бы уничтожил меня, при условии, что Галя ничего не узнает. В противном случае: если он окажется подлецом, я — страдальцем, только Богу известно, что сотворит Галина. Бросится спасать меня или воспользуется возможностью и расквитается.

Глеб Полищук кивнул согласно и спросил.

— Как вы оцениваете кандидатуру самой Галины Леонидовны?

Осин отрицательно покачал головой. Его пальцы нервно теребили край свитера.

— Ни как. Галка многое от меня вытерпела, и все же я уверен: она меня любит, и вредить исподтишка не станет.

— Игорь и Людмила Осины вас тоже любят?

— Нет. Я им как бельмо на глазу. Паршивая овца в элитном стаде. Но зачем усугублять положение и делать из разгильдяя и бабника параноика и психопата? Нам ведь придется жить в одном доме. Делить кров. Терпеть друг друга. Игорь и Люда реально заинтересованы в моем адекватном поведении.

Глеб довольно потер руки:

— Вы оправдали всех подозреваемых.

— Да… — уныло согласился Виктор. — Мне ближе мысль, что это чужой человек.

— Давайте, не будем идти на поводу у эмоций, а будем рассуждать разумно, — призвал Глеб Михайлович.

— Для этого я и нанимаю вас. Сам я не могу справиться с ситуацией и собой. Я боюсь. Я устал от боли и потерь. Я хочу покоя… — Кровь бросилась Виктору в лицо. На какую-то секунду он потерял самообладание.

Полищук выбрался из-за стола, прошелся по кабинету:

— Возьми себя в руки. Успокойся. В утешение могу тебе сказать, я проанализировал ситуацию, тебе больше нечего бояться. Ты потерял практически все, что имел. Значит, у преступника больше нет целей. Он в тупике.

Виктор рассмеялся нервно:

— Глеб Михайлович, вы не перепутали? Это я в тупике!

— Да, тебя загнали в тупик. Но в тупике и преследователь. Если тебе нечего терять, ему нечего отбирать.

— А Даша?

— Даша в безопасности. Если за два года ни она, ни Галя фактически не пострадали, не вижу причин для волнения. Все мы заложники своих принципов и взглядов. Даже, самые закоренелые циники. Бьют лично тебя, Виктор. Невинных не трогают. Даже, как ты заметил, награждают.

Виктор угрюмо покачал головой:

— Вашими бы устами мед пить…

Адвокат без устали вышагивал по кабинету. Он всегда двигался, когда думал

— У нас есть две недели. Достаточное время, чтобы попробовать разобраться в этой ситуации.

Осин вздохнул с облегчением и расправил плечи.

— У вас есть план?

— Конечно. — Полищук многозначительно замолчал.

— Не томите, Глеб Михайлович, — взмолился Виктор.

— Позвольте, я вмешаюсь, — Глеб перехватил инициативу.

Глеб Михайлович с виноватым видом склонил голову.

— Извини, Глебушка, увлекся.

— Итак, первый пункт: мы выводим Виктора Петровича из игры. Лучше всего под убедительным предлогом. Вы можете, к примеру, сказаться больным и полежать в больнице?

— Да.

— Пункт второй: следствие. Его поведу я и ваш друг Круглов.

— Круглов?! — воскликнул изумленно Виктор.

— Что вас удивляет?

— Он уголовник.

— Он — один из главных фигурантов. Без него не обойтись. А так как он — наемник и ему все равно на кого работать. Поэтому мы его перекупим. И не возражайте. Круглов в курсе многого, пусть поковыряется в остальном.

Осин пожал плечами. Идея Полищуков ему не понравилась. Но адвокаты, наверняка, знали, что делают. Во всяком случае, обычно так и было.

Глеб Михайлович плюхнулся устало в кресло:

— В общем, мы все обсудили. Завтра жду тебя с твоим уголовничком. Ясно?

— Ясно.

Круглов

Лера, уже одетая, с рабочим «библиотечным» выражением лица, у порога, вдруг попросила:

— Поцелуй меня.

Круглов рад стараться, набросился голодным зверем. Будто не он…не ночь напролет…не утром…

— Я думала счастье бывает только в молодости. Я думала секс только для молодых. Я думала со мной уже никогда ничего не случится… — бубнила Лера, глотая от возбуждения окончания слов. Она лежала на диване; все, что можно расстегнуто, задрано, отодвинуто, скомкано и не умолкала ни на минуту.

Счастье…секс…молодость…Из бессмысленного бормотания внимание Круглова ухватило лишь четыре слова. Им и отозвалось эхом…

В молодости было мало секса. Куда больше напряжения, тяжелых эротических снов, подавленных желаний, ночного рукоблудства. Его мужская сила досталась шлюхам, случайным партнершам, простыням.

— Ты. ты. ты… — в награду за терпение лились сладкие слова, — ты со мной чудеса творишь…я с тобой с ума схожу…я тебя хочу все время…

Мир сконцентрировался в мгновение и обрушился волной наслаждения. Круглов застонал, ослеп, оглох, умер, ожил, рухнул поверженно лицом в плечо Леры.

— Ты маньяк…и меня делаешь маньячкой…с меня девчонки в библиотеке смеются …о господи…Валеронька…