Азбука осознанности

Психология Павлова основана на изучении собак, а психология Скиннера основана на изучении крыс. И оба они совершенно правы в отношении большинства людей. Крайне редко они могут оказаться неправы. Если они пытаются приложить свою психологию к Будде, они могут быть неправы, но в том, что касается обычного человечества, они совершенно правы. Что случилось с человеком? Он потерял всякий смысл и значение, по той простой причине, что стал очень трусливым существом. Он живет очень трусливо, он очень боится всего нового.

* * *

Б. Ф. Скиннер продолжает работать с крысами и находит способы обусловливания крыс; и он говорит, что то же самое приложимо к людям. Просто создайте страх, и они не будут делать определенных вещей; создайте жадность… Именно поэтому были созданы небеса, рай. Простые стратегии господства над людьми. Если вы не хотите, чтобы люди что-то делали, окружите это страхом и создайте идею вознаграждения за то, что вы от них хотите, — и вы получите механическое поведение. Они не будут «совершать зла» и будут «творить добро».

Но что такое это добро? Это эксплуатация со стороны общества, церкви, государства, общественных интересов. Это добро не изменило сущности человека. Оно не сделало его более сознательным, бдительным, более радостным, более праздничным. Оно не дало ему никакого вкуса блаженства. Оно не открыло для него ни одного окна, через которое он мог бы увидеть небольшой проблеск божественного. Я не назову это добром, добродетелью. В моем представлении добродетель должна быть результатом сознательности. Вы должны стать настолько сознательными, что не сможете делать зла — не в силу своей обусловленности, а потому, что вы видите: это зло.

Благодарность — Gratitude

Благодарность — почти как аромат, источаемый цветком. Это ощущение, не адресованное никому.

Когда вы приходите к самому центру своего существа, где вы в абсолютно весеннем настроении и где цветы осыпают вас дождем, внезапно вы чувствуете благодарность, не адресованную никому — как аромат, исходящий из вас; как фимиам испускает волны дыма, и аромат уходит в неведомое небо и исчезает.

Благодарность исходит от вас, как аромат, не как признательность кому-то. Это тень, которая сопутствует вашему становлению буддой. Это не удовлетворение какого-то желания. Если у вас есть какие-то желания, сознательные или бессознательные, вы не можете стать буддой. Только тогда, когда все желания отпали, когда вы перешли за грань всех желаний и требований, вы становитесь буддой. А будда излучает аромат. В этом аромате множество составляющих. Это благодарность, это сострадание, это любовь, это блаженство, это экстаз — он многообразен, многомерен.

* * *

Мне вспомнилась суфийская история. Один очень странный мистик, Джуннаид, молился — утром, вечером, ночью, — и он заканчивал каждую молитву глубокой благодарностью существованию: «Так велико твое сострадание и изобилие твоих даров, что я теряюсь. Как мне тебе отплатить? Мне нечего дать тебе, кроме пустой благодарности и слез».

Джуннаид и его ученики совершали паломничество… У него было много учеников. Случилось так, что три дня подряд на их пути были деревни, где жили фанатичные мусульмане. Они не хотели дать им даже воды, не говоря уже о том, чтобы накормить их или приютить на ночь. Три дня в пустыне, без еды, без воды, без крова… но молитва оставалась прежней, и благодарность существованию нисколько не изменилась.

Ученики потеряли терпение. Можно быть благодарным в хорошие времена; но они три дня страдали от голода и жажды, холодными ночами спали в пустыне без крова — и не было надежды на то, что завтра будет лучше. В конце концов они пошли к мастеру, Джуннаиду, и сказали: «Всему есть предел. Мы слушали твою молитву многие годы, и она казалась нам полностью созвучной существованию. Существование давало нам все. Но эти три дня мы ждали, что, может быть, хотя бы теперь ты перестанешь быть благодарным или даже пожалуешься; но ты, кажется, все тот же. Снова та же благодарность, те же слезы — мы не можем этого понять. За что ты так благодарен?»

Джуннаид засмеялся и сказал: «Эти три дня были самыми важными в моей жизни. Эти три дня показали мне, есть ли во мне настоящая благодарность. Просто ли это сделка, убеждение, или же нечто, выросшее в моем сердце? Это неважно — с моей стороны, я не выбираю. Что бы ни давало мне существование, это мне нужно. Эти три дня голода были абсолютно необходимы мне; иначе их быть не могло. Эти три дня жажды, холодные ночи, почти смерть — они были моей внутренней потребностью. Я не знаю о вас; но моя благодарность не зависит от условий. Моя благодарность безусловна — я благодарю не потому, что Бог добр ко мне. В благодарности нет никаких причин; это просто моя радость, мое блаженство, моя молитвенность в отношении существования. Я не выбираю».