Азиатская Европа (сборник)

Так, от Киевской летописи «Повести временных лет» Нестора остались название да несколько коротких фрагментов, остальное переписано. На эту тему есть уникальный научный труд академика А. А. Шахматова, и не только его… Но тогда, при Рюриковичах, времена были иные, переписчики истории не вошли во вкус. Мир Восточной Европы, в том числе Московское княжество, не называл себя славянским, стыдился, он жил свободно, в чистоте и патриархальном уюте. Таким и увидели его папские легаты — размеренным, не чувствующим приближения бури.

То был последний век свободы, он закончился вместе с династией Рюриковичей — с Иваном Грозным…

В том отрезке истории выделяется один весьма приметный факт: посланник папы римского Карпини вез на Алтай письмо к пресвитеру Иоанну, «белому первосвященнику», то был один из поводов для его миссии. В Ватикане хранится копия, она показывает, что на Востоке не было язычников. Более весомого аргумента, чем папская переписка, пожалуй, и нет, даже если не брать в расчет археологические находки и отбросить книги, говорящие о вере тюрков.

Путевые записки ценны тем, что в них запах времени, который выветрен в трудах историографов. Глаза чужака лучше, чем человека местного, привыкшего, видят чужое. Так и легаты папы, попав в чужую страну, записывали то, что, по их мнению, важно использовать на благо Церкви здесь, в Восточной Европе. Многого стоит, например, такое замечание Рубрука о внешности Батыя: «Батый, показалось мне, похож на господина Жана де Бомона».

Их информация деловая, объективная, не случайная, хотя и отчасти предвзятая. Ведь гостям показывают то, что желают хозяева! По-другому не бывает.

Однако уместен вопрос: а как папские монахи общались в незнакомой стране, на каком языке говорили? Карпини и Рубрук лишь вскользь говорят о том, видимо посчитав вопрос не достойным внимания. А общались они, как видно из их же текста, со встреченными людьми свободно. По крайней мере, ограничений в беседах не было. Переводчик уточнял иные формальности, но не он вел беседу и не сопровождавший, а сам монах, который иногда обращался к переводчику (толмачу) за уточнениями.

Опять народная латынь?! И на этот раз в Дешт-и-Кипчаке? Или нет?

Правда, Марко Поло, «умный и благородный гражданин Венеции», как он скромно заявил о себе, был обстоятельнее папских монахов, свою «Книгу» начал с воспоминания о том, как его отец и дядя, желая поправить пошатнувшиеся торговые дела, отправились на Восток. Великий хан принял их тепло, долгой беседой, они отлично понимали друг друга, потому что (цитируем) «люди были разумные и по-тюркски знали».

На тюркском языке шел диалог Востока и Запада.

В Дешт-и-Кипчаке в те годы побывал Ибн Баттута, арабский путешественник, он оставил записки — настоящую песню о вольной стране. У него вышла удивительная книга, ее не назовешь исторической, так много тепла, света и жизни хранит она… После чтения трудов араба и римских монахов работы великих российских историографов бледнеют: предвзяты и слишком беспомощны. Иначе о них не скажешь.

Сведений о тюркской культуре на Руси сохранилось немало, они покоятся порой в неожиданных изданиях. Например, у Афанасия Никитина, русского купца, ходившего за три моря, обнаруживается, что молитвы читали по-тюркски, молились не по-христиански. Записки купца изданы Российской академией наук, достоверность комментариев не вызывает сомнений, разве что есть неточности перевода. Вот фрагмент ее текста:

А Русь еръ Тангрыд сакласын,
Олло сакла, бу даниада муну кибит еръ акьтур,
нечик Урус ери бегляри акой тугиль,
урус еръ абодан болсын; растъ кам даретъ.
Олло, Худо, Бог, Данъиры!

А вот его перевод:

А Русская земля – да сохранит ее Бог.
Боже, сохрани ее!
В этом мире нет такой прекрасной страны,
хотя беки русской земли несправедливы.
Да устроится Русская земля,
И да будет на ней справедливость!

Заканчивалась русская молитва, как положено тенгрианским молитвам, словом «Бог»: Алла, Ходай, Бог, Тенгри… Здесь даже вроде бы и комментировать нечего.