Азиатская книга

Если продолжить путь от лавры Давид-Гареджа до самой вершины горы, упрешься в границу с Азербайджаном. Оба Сергея отказались от такого похода, но у пещеры «Слеза Давида» я нашел себе новых попутчиков. Приветливая гей-пара, один – радиодиджей из Беларуси, а другой – из Голландии, и обоих зовут Степан. С этими Степами я и полез дальше в гору, добрался до границы и даже незаконно пересек ее, отмеченную ржавыми колышками. Подбежал пограничник, молодой парень. «Эй, вы куда? Это же граница!» «Я… просто гуляю… можно я тут чуть-чуть погуляю еще?» – «Ладно, только далеко не уходи, да?» Отсюда весь близлежащий Азербайджан как на ладони. Местность сильно отличается от Кахетии, где все пышно растет, цветет и спадает горными ручьями. Здесь горная пустыня, точнее, степь, никаких деревьев, одна трава, но трава эта, хоть воды нигде не видно, зеленая, невыгоревшая. Теперь могу хвастаться, что побывал и в Азербайджане, пешком пересек границу. Хотя еще неизвестно, где больше азербайджанского – в этой пустыне или в бруклинском Little Baku, где под экзотично-надрывный мугам угощают кутабами, шах-пловом и ляванги. Помнится, лет десять назад мы с другом Борей пили-плясали там не то на чьей-то свадьбе, не то на чьем-то дне рождения. Ни повод для торжества, ни его виновник или виновница не сохранились в памяти, а вот само место помню отчетливо после стольких лет. Может, в Азербайджане я побывал скорее там и тогда, а не здесь и сейчас?

Вечером в баре Джакира Диас разражается длинной инвективой в адрес белых цисгендерных мужчин, чье время прошло. В новом мире, который представляет Джакира, у белых цисгендерных нет права на голос. «It’s not your turn now, white man, it’s our turn now»198. Кто же они такие, те, чье время сейчас говорить? Джакира – пуэрториканка, лесбиянка, профессор литературы в Висконсинском университете. Ее роман «Ordinary Girls»199» – автофикшн об эмигрантском детстве, coming to America and coming of age, напоминает Новайолет Булавайо, но менее талантливо. Вот именно, что ordinary. Сама же она – массивная и напористая, но с большими оленьими глазами, с кучей комплексов, которые все на виду. Она много пьет и, напившись, несет чушь. Поворачиваюсь к Гандлевскому: кажется, нам пора. Он соглашается: «Стреляем в лампочку и уходим».