Азиатская книга

– Между прочим, – говорит Галя, – есть такая теория, что кыргызы – одно из потерянных колен Израиля. Доказательств сколько угодно. Возьмем хотя бы Манаса. Откуда в нашем национальном эпосе слоны и жирафы? Кто и когда их здесь видел? Да и само имя героя, прислушайтесь: Манас – это же Манассия или Менаше, из Ветхого Завета! Или вот еще: у кыргызов, как и у евреев, есть запрет на рассечение берцовой кости животного. Как объяснить такое совпадение? Теперь про язык. Что такое пратюркский язык? Консенсуса нет, но некоторые лингвисты считают, что пратюркский язык – это шумерский. Мы ведь знаем, что шумерский язык не был семитским…

– А каким он был, антисемитским? – со свойственным ему остроумием вставляет Игорь.

– Тебе лишь бы шутить, а я на полном серьезе. Казалось бы, бред, да? А начнешь копать – диву даешься: все сходится. А вдруг кыргызы и впрямь колено Израилево?

– Или наоборот, евреи – колено кыргызово? – подхватывает Игорь.

– Одно не сходится, – рассуждает Галя, – евреи – они работящие, а мы, кыргызы, славимся своей ленью. Ну скажите, у какого другого народа вопрос «Как дела?» в дословном переводе означает «Как тебе лежится?». А ответ: «Работаю лежа»!

– Ну это как раз очень по-еврейски, – возражаю я. – Как у нас на Песах говорят? «Рабами были мы, а теперь свободны». Поэтому положено во время седера возлежать на подушках. Вот и у кыргызов то же самое. Свободный народ.

Мы сидим в ресторане этнокомплекса «Супара», одной из новых достопримечательностей Бишкека. Целый городок: юрты, саманные жилища. Тут есть даже свой этнографический музей с любопытной коллекцией артефактов, как то: мешок и мутовка для сбивания кумыса; ручная мельница для талкана; люлька, которую пристегивают к седлу; национальная настольная игра «тогуз коргоол» («кыргызскые нарды»); бутафория древнего тюркского праздника «той» с козлодранием и выступлением манасчи. И в качестве главного экспоната – памятник основателю этнокомплекса, предпринимателю Табылды Эгембердиеву, поставившему на промышленную основу производство традиционного прохладительного напитка «максым». Бронзовый Эгембердиев сидит на скамейке у входа в один ресторанных залов; в руке у него стило, а рядом большая стопка книг. На корешках крупными буквами имена: Гегель, Белинский, Монтень.

У нас тут тоже своего рода Гегель: количество выпитого выводит качество обсуждений на новый виток, и на верхней ступени мироздания, где субъект должен наконец слиться воедино с объектом, еще маячит невыпитый «Абсолют».

Но вся эта беспечность отстраненных бесед – напускная. И все наши тосты – не за Монтеня с Гегелем, а за Израиль, за близких, которые там; за то, чтобы нынешний ужас поскорее закончился и Галя с Игорем смогли вернуться домой. По изначальному плану они должны были лететь обратно в Хайфу завтра вечером. Но сегодня утром ХАМАС напал на Израиль, и мир в очередной раз навсегда изменился. Весь день мы вызванивали родных и близких. И сейчас, пока мы сидим в «Супаре», безуспешно пытаясь отвлечься на что-то другое, у меня в голове крутится Ходасевич: «В тот день была объявлена война».

***

Кроме того, чтобы повидать Мусу с Айжамал, у моей поездки есть еще один повод: приглашение от общественного фонда «Вместе против рака». Глава фонда, Гульмира Абдразакова, – удивительный человек. Пятнадцать лет назад она вылечилась от рака молочной железы (проведя несколько дней в Национальном центре онкологии и гематологии, понимаешь, что это исцеление – да к тому же пятнадцать лет назад, когда дела с онкологической терапией в Бишкеке обстояли, по-видимому, еще хуже, чем сейчас, – настоящее чудо). С тех пор она всецело посвятила себя благотворительности: поднимает деньги на лечение других женщин с тем же диагнозом, привлекает внимание общественности к проблемам, с которыми этим женщинам приходится сталкиваться. Проблемы, надо сказать, не только медицинского, но и социального характера. Рак – до сих пор стигма; женщин, у которых обнаружился рак молочной железы, регулярно бросают мужья.

– Вот только в прошлом году было: пациентка пришла с мужем на прием, врач сказал, что ей потребуется мастэктомия. Муж говорит: ну, это теперь бракованный товар будет, мне такая жена не нужна. Подаю, говорит, на развод. И прямо там, в кабинете врача, ее бросил. Просто хлопнул дверью. А когда из здания больницы на улицу вышел, его сбила машина. У нас очень любят рассказывать эту историю. Всем мужьям наука. А вообще с лечением беда, конечно. Многие пациентки боятся ходить к доктору, не доверяют. Вместо врача идут к шаману. Был еще случай, шаман пациентке мясницким ножом грудь отрезал. Она умерла, а его даже не посадили. Мол, что с него взять, он шаман, знахарь. Сама, мол, должна была знать, на что идет.