Азиатская книга

Этот словарь и таежная жизнь, которую он описывает, преображают друг друга. Сливаясь воедино, они образуют особое магическое пространство, предназначенное для пристального созерцания. Едва различимая вдалеке человеческая фигура как бы уточняет таежный пейзаж, подобно фигурке одинокого рыбака в древнекитайской (еще не перенаселенной) живописи… Но вот водитель нажал на газ, и заоконное мелькание набирает темп. Пространство как центрифуга, перекошенная гравитацией. По мере того как она раскручивается, бесприметный поселок в долине Туймаада вбирает в себя и арктические фьорды, и живучие ростки мезозоя, и последний Рим – весь кишащий космос как таковой. И снова – замедление, возвращение в таежную глушь. Липкий запах хвои, поляна, залитая красным цветом полевых лилий, лосиные тропы, бобровые хатки у застойной озерной воды, ивовая подпушь, разнотравье короткого лета. И то же кромешное безлюдье, которое сквозит в героических сказаниях «Олонхо».

Лишь раз в год здесь становится людно: на праздник летнего солнцестояния Ысыах, напоминающий индейские пау-вау, на которых я несколько раз бывал в Америке. Песни-пляски, поделки на продажу, красочные костюмы. Спортивные состязания: скачки, стрельба из лука, борьба хапсагай. Священные объекты: ворота Тойон-Аан, перед которыми проводится обряд очищения; гигантский шалаш могол ураса, якутский аналог вигвама; ритуальная коновязь сэргэ с резными украшениями, похожая на индейские тотемные столбы. Символ жизни и дома («Пока стоит сэргэ, семья жива»), эта коновязь может служить и надгробием в местах захоронения больших шаманов. Великое дерево Аал Луук Мас символизирует триединство мира (Верхний мир – крона, Срединный – ствол, Нижний – корни) и души (воздушная душа Салгын-кут – разум, земляная душа Буор-кут – тело, материнская душа Ийэ-кут – история рода). Ысыах – главный праздник, якутский Новый год, день воспевания белых айыы, прародителей саха. Белый жрец «алгысчыт» произносит благословение. Сказители поют стихи из «Олонхо». Большой хоровод осуохай движется по направлению движения солнца, символизируя жизненный цикл и единение всех людей. Шаман кропит огонь, траву и деревья священным кумысом. Жители Верхнего мира не принимают жертвоприношений в виде убитых животных, им можно подносить только молочную пищу (кумыс, суорат, иэдьэгей, тар, кобер17) или растительную. Может быть, поэтому в якутской кухне так много блюд из молочных продуктов в сочетании с ягодами. Летом из брусники со взбитым маслом готовят чохоон, из земляники со сливками – кэрчэх, из ягод с пахтой и мукой – бутугас. Эти лакомства продаются в палатках, расставленных по периметру поля, где проводится Ысыах. Обязательная часть программы – «тухюльге», праздничный пикник на траве. Якутские лепешки и саламат, местный вариант соуса бешамель. Салат «Индигирка» из мерзлых кубиков сырой северной рыбы с луком и икрой. «„Индигирка“ – это наша визитная карточка. Как „Олонхо“, алмазы, хомус и нож батыйя».

Потом мы сплавлялись по порожистой реке, одному из притоков Лены, с большим количеством шиверов и перекатов; прыгали в ледяной поток со скалы (от резкого перепада давления и температуры шибало в нос, как после глотка сильногазированного напитка). Ловили хариуса и раскладывали улов на пожелтевших страницах завалявшейся советско-якутской газеты. Вспомнилась присказка моего старого друга Левы Мизрахи. Всякий раз, когда его угощают какой-нибудь непривычной или трудноопознаваемой пищей, он, сделав строгое лицо, спрашивает: «Это рыба хариус?» Если бы он был тут, я бы мог наконец ответить: «Да, это она». Это хариус, чир, омуль, ряпушка, нельма, таймень… Мало что есть на этом свете вкуснее свежей северной рыбы, присоленной или сырой, подмороженной, а затем нарезанной тонкой стружкой.

Пока жевали и запивали, Нюргун объяснял нам разницу между наслегом, улусом и аласом (наслег – поселок, улус – волость, а алас – большая ложбина с заболоченным озером, традиционное место для якутских поселений) и разглагольствовал о том, что север – всему голова.

– Вот эвенки, знаете, все говорят – «малая народность». А я слышал, было время, когда они всем Китаем правили!

– Кажется, не совсем так. Китаем правили маньчжуры, это братья эвенков. Они основали династию Цин, если я правильно помню.

– Нет, мне говорили, что правили эвенки. А еще я слышал, что наш Тыгын Дархан считался сильнее русских царей. Они ему, короче, платили… ну, как это называется, когда один царь другому платит?

– Дань?

– Дань ему, короче, платили, чтобы он на них не нападал. Но никто об этом не знал. Это ну, государственная тайна. Тыгын Дархан, он был тойоном, потомком Чингисхана. Некоторые говорят даже, не просто потомок, а… как называется, когда дух человека, который умер, потом в другого входит?

– Реинкарнация, перевоплощение?

– Да, короче, что он сам был Чингисханом. Я в это верю вообще-то. Потому что его даже русские цари все боялись…