Азиатские христы

Нмана (испорченное мана) от латинского <…>/

П

Па — пить.

Пайри (вернее пери) — от греческого пери — около, вокруг, например в слове периферия.

Пайрика (пярька?) — испорченное греческое название зловредного существа парка.

Панчан — от греческого пенте — пять, откуда и название пентан в химии.

Пара — греческое пара, предлог при.

Паса — пояс и вообще веревка, санскритское паса.

Пасу — пасомый скот.

Патин — русское путина, путь, санскритское пан’тан.

Патни — испорченное польское слово пани — госпожа.

Парвя — первый.

Пач — печь и варить.

Пересад — испорченное просить.

Питер — греко-латинское патер — отец, сохранившееся и у латинян в слове Ю-питер.

Питум — питанье.

Путра — испорченное латинское <…>, отрок, сын.

Р

Раша — испорченное разя, разящий.

Риш — рушить.

Ру — рот.

С

Саванг — французское спасать.

Сиш — французское знайте.

Скенди — латинское.

Сома — растение, от греческого Сома — человеческое тело.

Спар, немецкое и русское спрыгнуть.

Спайята (испорченное свията) — по санскритски прямо — света-светлый.

Спнета (испорченное свента) — польское святой.

Сраван (испорченное славан) — слава.

Сру (испорченное слу) — слышать.

Ста (испорченное вста).

Стере — русское простереть.

Стэр (вместо астер) — греческое астер — звезда.

Сту (испорченное усту) — устить, т.е. прославлять устами.

Т

Тад — тот, санскритское тат.

Иайбе — тебе.

Тан — тянуть, санскритское тан, греческое тейно.

Тап — топят (печку).

Тарас (вместо чараз) — через.

Таш — тесать.

Тач — течь.

Тверась (испорченное твереть) — творить.

Теман — тьма, темень, санскритское тамас.

Т-история или т-устра — греческое тотерон —созвездие, причем сохранился даже греческий определенный член, также как и в имени Зара-т-устра, Зрящий Звезды.

Три— русское три, греческое трей.

Три-зафана (вместо три-зевана) — зевный.

Трити или Трайтана — троичный, указывающий мифического трехголового змея, имя мифического героя.

Тритья — третья, третий, греческое тритос.

Трас — трястись, греческое тарас.

У

Уба — оба.

Удра (вместо вудра) — выдра.

Урбага (испорченное урабара) — латинское <…> дерево.

Ус (испорченное вуз) — славянское воз, такая же приставка как в словах Воз-главляю, воз-ьмусь.

Уста — устный, славимый.

Устана — дыхание устами, душа (от дышать).

Ф, Х, Ц

Фра (вместо пра) — пред, греческое про, например, в слове пролог.

Ч

Чатваре — четыре.

Чатваро — четверо.

Чи — славянское что, чей, санскритское чи.

Чад — славянское чей.

Ш

Шити, также жити — жительство, дом, санскритское кшити.

Шойстра — почто греческое сатрап.

Шус, искаженное существовать.

Я

См. выше под буквой Й (слог Йа).

Глава V Общие выводы о позднем происхождении «Святой вести» и Парсизма.

При изучении влияния друг на друга двух разноязычных культур, нам прежде всего должно руководиться такими двумя эмпирическими, т. е. выводимыми из наблюдения законами.

1-й закон: «Язык руководящей культуры внедряет в руководимую главным образом корни своих слов, оголяя их совсем от их первоначального флексического одеяния, т. е. усекая их концы и отчасти одевая их во флексическое одеяние руководимого языка.

Как пример потери флексического одеяния, приведу несклоняемость по-русски многих вошедших в него иностранных слов, например: бюро, пальто, а затем и всех женских собственных имен, оканчивающихся на И, например: Мэри, Люси, Дженни и фамилий на И и О, например Гарибальди, Фуко и т. д. в применении к женщинам вообще иностранных фамилий: так миссис и мисс Дарвин останутся неизменными во всех падежах, тогда как самого Дарвина мы склоняем.

А примеры оголения чистого корня посредством от него флексивных фонем у нас настолько многочисленны, что и не пересчитать: латинский у нас дом, латинский у нас иго, Титос-Тит, Макус-Мар, Петрос-Петр, телефонос-телефон, телеграфос-телеграф. И присутствие этих усеченных или несклоняемых слов ясно показывает, что и наша временная русская культура, когда-то росла под гегемонией латинского и греческого языков, как культуртрегерские вследствие усеченных греческих и латинских слов во все европейские языки для обозначения новоизобретенных предметов, сохранилось по инерции и теперь.

Все это и понятно. Для человека даже знающего не только свой родной язык, но и несколько иностранных, несравненно легче перейти к новому имени для какого-нибудь предмета, например, комнату называют камерой, съезд — конгрессом, паровоз — локомотивом, начать склонять какое-нибудь свое слово в своем национальном обиходе по иностранному и говорить по-русски вместо телеграф, телеграфа, телеграф — летелеграф, дютелеграф, отелеграф, а француз на своем языке именно так и скажет. Причина этого в том, что флексивные формы, которых немного с детства внедрились в нашем сознании, а корни имен многочисленных и пополняются у каждого новыми вместе с накоплением знания.

Значит, всякая местная культура, в язык которой вошло много усеченных и искаженных слов».