Азиатские Христы

На севере дальнем стоит одиноко

На голой вершине сосна

И дремлет качаясь и снегом сыпучим

Одета как ризой она.

И чудится ей, что на юге далеко

В равнинах, где солнце стоит

Одна и грустна на утесе горючем

Прекрасная пальма стоит.

Или, например, из наших новейших писательниц:

Я чувствую себя как странник на земле

И тянет вечно вдаль, и нет нигде покоя.

Волшебная страна мне грезится во мгле

И слышится мне там шум прибоя

Так поздней осенью в стремленье отлетать

Томятся птицы здесь, не находя покоя.

Скорее в дальний путь! Им хочется опять

Услышать под собой певучий шум прибоя

И, верно, потому тоска сжимает грудь

И мысли тяжкие мне не дают покоя,

Что скоро я пущусь в иной далекий путь

Где мне не услыхать певучий шум прибоя[9].

Тот символизм, который составляет всю прелесть истинно художественной поэзии, еще совершенно отсутствует на востоке и душа тамошнего автора обрисовывается как еще стоящая на уровне нашего ребенка.

Перейдем теперь и к прозаической сказке.

Возьмем для примера из собрания того же А. Д. Руднева рассказ:

Молодец с железными ногтями.

Жили были некогда два брата; у старшего были простые ногти, а у младшего — железные. Они забирались в ханский амбар и крали оттуда разные вещи. Раз ночью они оба взобрались на амбар, и старший сказал:

«Ты, как младший, залезай вперед».

Младший ответил:

«Нет, ты, как старший, входи первым».

Старший брат влез первым и плюхнулся в бочку с растительным маслом. А младший брат убежал домой.

Наутро ханские служащие, сняв голову старшего брата и привязав ее к хвосту коня, пустили коня бегать между многочисленным народом, чтобы узнать, кто будет ее жалеть. Жену его начал разбирать плач. Кто-то ей говорит:

«Если ты собираешься плакать, то снеси лучше своей еды на черную каменную плиту и заплачь, разбив вдребезги посуду с едой, чтобы все думали, что тебе стало жаль своей еды».

Она снесла лучшей своей еды на черную каменную плиту и разбив посудину с едой, заплакала. Ее не стали подозревать.

На следующую ночь его брат, человек с железными ногтями пошел один, чтобы красть в ханском амбаре. А хан, одевшись в плохие одежды, стоит у угла амбара. Вот спросил:

«Это вы зачем тут?»

Хан ответил:

«Сходи и посмотри через окошко, что мои сановники делают?»

Человек с железными ногтями запропал, затем пришел и говорит:

«Ваши сановники на печи расставляют что-то в склянках, и сговариваются, что завтра, когда хан придет, заставим его выпить».

Хан сказал:

«Отправляйся со мной, а когда мне нальют того, что в склянке, я раз хлебнув выброшу на северную стену, а ты отруби головы всем сановникам».

И дал хан тому молодцу золотой свой меч.

Наутро сановники посадили хана на золотую повозку и отвезя в его дом, подали ему что-то из склянки. Хан раз хлебнул и выбросил на северную стенку, а молодец отрубил тем сановникам головы.

После того хан спрашивает:

«Что же ты возьмешь у меня?»

Молодец отвечает:

«Ничего я с вас не возьму, а буду жить по-прежнему вором».

Хан сказал ему:

«Коли ты такой великий вор, то сходи и укради золотую душу у Шолмос-хана».