Азиатские Христы

«Хорошо! А пригласить ли нам к нему непорочного знаменитого ламу, или нет?»

Медок-гушана сказала: «Нет спеха».

Она превратила свой безумянный палец в женщину несравненно красивее его прежней жены-ведьмы, и заставила прислуживать хану. И она оставила при нем ту женщину почти месяц. Но хан совершенно не выказывал страсти. Тогда, удалив женщину, привела Медок-гушана к нему непорочного знаменитого ламу и сделали батюшку монахом.

Три жены его сына вошли к нему и сказали:

Я дочь хана Аракшасов,

Я дочь хана черных драконов,

Я дочь хана белых драконов, — каждая назвала своего отца; хан батюшка очень обрадовался этому и, уйдя в уединенное место, поселился отшельником.

Тогда царевич, оказавшись с тремя прекрасными женами, стал жить очень весело. Старшая из жен — воплощение зеленой Дары-эхе — дочь хана аракшасов; средняя из жен — воплощение Дулма Тониржани — дочь хана черных драконов; младшая из жен — воплощение …[11]— дочь хана белых драконов, а сам царевич был воплощением Хоншим-бонисатвы».

Возможно ли даже и эту сказку поставить в параллель, например, с художественными сказками Андерсена? Или вот, например, хоть сказке Ксении Морозовой «Звезды»:

«Была тихая рождественская ночь. Небо искрилось и сверкало бесчисленными мириадами ярко сияющих звезд, нежно струивших свой золотистый свет. Казалось, каждая звезда хотела гореть как можно ярче и выказать себя во всем своем блеске и красоте.

— Право, еще, кажется, никогда не было такой чудной ночи, — говорили люди, глядя на небо. — а звезды-то! Так и горят! Можно подумать, что они сегодня облеклись в свои самые блестящие одежды и вместе с нами празднуют рождественскую ночь.

Так говорили люди, смотревшие на небо. Но таких людей было немного.

Уже давно прошли те времена, когда все дети земли искали разрешения своих жизненных судеб в высотах небесного мира, когда они с тоскливой мольбой обращали свои взоры к сверкающим ночным небесам, стараясь прочесть утешение и ответ в той чудесной таинственной книге звездного мира, прекраснее которой никогда еще не читало человечество.

Большинство людей перестало понимать эту книгу, — небо сделалось для них непонятным и безмолвным. Но если бы они сумели вернуть себе веру и любовь прежних веков, и сумели бы прочитать в эту ночь то, что говорили им звезды, — их сердца наполнились бы бесконечной радостью и ожиданием. И эта радость была бы так велика и ожидание так могуче, что они захотели бы перелить их в сердца грядущих поколений.

А на небе, как и всегда, шла своя особая вселенская жизнь…