Азиатский аэролит

мере, в отсутствии окислителей. Элементарный состав интересен в том отношении, что до сих пор ни в одном аэролите не найден какой-либо элемент, неизвестный на Земле. Чаще всего в состав аэролитов входят: железо, никель, фосфор, сера, углерод, кислород, кремний, магний, кальций, алюминий. Иногда: водород, азот, хлор, никель, натрий, калий, стронций, титан, хром, марганец, кобальт, мышьяк, свинец, медь и платина. Сравнение состава аэролитов с составом земных горных пород показывает, что при сходстве элементарного состава в качественном отношении, наблюдается большое различие в количественном распределении элементов: характерными признаками аэролитов является — значительное распространение в них металлических сплавов, преимущественно железа с никелем, отсутствие минералов и щелочных силикатов, господство оливина, ромбических пироксенов и таких соединений, которые не могли образоваться или существовать в атмосфере, содержащей воду и много кислорода. В аэролитах до сих пор не найдено никаких признаков организмов: ошибочно за остатки организмов принимали иногда хондры*; присутствие углеводородов, алмаза и графита так- можно объясняется совершенно независимо от организмов. Классификация аэролитов у разных авторов, конечно, различна. В одном согласны все, а именно в том, что следует различать каменные аэролиты, состоящие из силикатов и других минералов, в которых не бывает самородного железа, а если и имеется, то в незначительных количествах, от железных аэролитов, состоящих преимущественно из никелистого железа с примесью других минералов, но не содержащих силикатов. И еще встречается, так сказать, переходная группа — мезосидериты, то есть аэролиты, содержащие железо и силикаты. Но до сих пор ни одна классификация не могла претендовать на полное, безоговорочное признание, так как наука об аэролитах едва зарождается.

Хондры — в метеоритах (хондритах) мелкие округлые образования, состоящие из расплавленного и затвердевшего силикатного вещества.

Горский замолчал, устало положил руку на лоб. Помолчав, заговорил вновь:

Я по большей части доверяю и следую классификации Коэна, — и профессор начал быстро писать на обратной стороне листка знакомые определения:

железные аэролиты:

а) аеролитное железо,

б) литосидериты;

каменные аэролиты:

в) ахондриты, совсем или почти без железа,

г) хондриты, с хондрами и заметным количеством железа,

д) сидеролиты.

Написав это, профессор опять замолчал, а потом откровенно обратился к Маричу:

Теперь вы понимаете меня? Могу ли я сказать что-то определенное, когда все авторитеты ни словом не обмолвились об аэролитах, исключительно или хотя бы частично состоящих из платины? Ну? Лишь кое-где, в незначительных, микроскопических количествах, платина встречалась в аэролитном железе. Однако же, твердо сказать: «абсурд», «нет, не может быть» — я, честно признаться, не могу. Сомнения гложут! Не готов! Но вместе с тем и предположить… Нет! Это ведь сказочные сокровища! Впрочем, пусть там даже окажется обыкновенный железный аэролит: полсотни миллионов тонн железа — чудесный подарок советской металлургии.

Профессор замолчал и устало поглядел в окно купе.

Молчал и Марич — пока вагонный проводник не нарушил молчания и не оторвал от мечтательных, фантастических дум.

То был шестой день путешествия. Экспресс оставил позади тысячи километров, и проводник сообщил, что поезд скоро прибудет на станцию Тайшет.

В полутемном сером уголке станционного зала (неподалёку от окошка кассы), на широкой скамейке, склонив безвольную голову на широкую грудь, храпел упитанный, грузный человек.

Он со свистом выдыхал воздух и заполнял зал тяжелым водочным перегаром. Волосатая шапка съехала на самые глаза, подбородок увяз в складках тулупа, затянутого спереди черным замызганным передником, какие всегда надевают носильщики.

Фу-у-ух-у-у, — человек затрудненно выпускал воздух и сонно чмокал губами.

Вскоре у скамьи остановился низенький старичок в черной шинельке с кантами на красноверхой фуражке. С минуту растерянно смотрел на носильщика, а затем воскликнул:

Мирон, Мирон, поезд скоро. Мирон! — и побежал дальше.

Вскоре вернулся с еще более озабоченным видом. Принялся тормошить носильщика.

Мирон, Мирон, поезд сейчас! Багаж надо выгрузить, Мирон, слышишь?

У-гу… — прогудел Мирон и трубно свистнул носом.

Начальник станции сильнее задергал носильщика за

плечо, зашелся криком:

Вставай, сейчас поезд придет, Мирон, черт, Мирон. Черт!

У-гу-у… — промычал Мирон и снова засвистел носом.

Начальник станции цепко схватил старческими морщинистыми пальцами огромную руку Мирона, — силился стащить его со скамейки. Где-то забренчал телефонный звонок и он, оставив Мирона, бросился сломя голову из зала.

Через пять минут, громыхая буферами, на станции, с трудом сдерживая разгон, остановился транссибирский экспресс.

Марич и Горский растерянно стояли на перроне. Что же делать? Поезд стоит три минуты, а багаж? Ведь все в багажном вагоне!

Носильщик! Багаж! Черти косматые, багаж берите! — донеслось откуда-то со стороны паровоза.