Азия на халяву (Азиатская часть СССР, 1986-97 гг)

Из Тикси мы вылетели на Новосибирские острова, переночевали на Котельном, а утром покрутились над архипелагом. Конец ноября - не лучшее время для полетов в высоких широтах, где светлое время длится менее двух часов. И даже в эти часы море Лаптевых выглядело куда более безжизненным, чем Западная Арктика. За весь маршрут мы насчитали около сорока тюленей, одну белуху, одного моржа и двух медведей, а на островах встретили лишь пару обских леммингов. Зато неживая природа оказалась очень интересной. Остров Котельный, например, настолько разнообразен по природным условиям, что каждая из трех частей называется, как отдельный остров. На западном "острове" Котельном вокруг высокой центральной сопки тундра усеяна островерхними холмиками-берелёхами, образующимися под действием вечной мерзлоты. Средний "остров" Земля Бунге плоский и покрыт песчаными дюнами, а восточный Фаддеевский - глинистый, со множеством озер. Самый своеобразный из островов, пожалуй, Большой Ляховский. Он состоит из льда с тонкими прослойками почвы. Море каждый год вгрызается в берега на несколько метров, вымывая из них огромное количество костей мамонтов и прочих зверей. К сожалению, зимой из-под снега торчали лишь отдельные кости. К северу от Котельного есть отмель, которая, вероятно, еще недавно была островком, ныне полностью смытым волнами. Может быть, именно ее видели с Котельного первые исследователи, назвавшие теперь исчезнувший остров Землей Санникова.

Дальше мы взяли курс на северо-восток, где в океане разбросаны пять маленьких клочков суши - острова Де-Лонга. Два из них плоские, а три Беннета, Генриетты и Жанетты - вулканы, увенчанные ледяными шапками. До недавнего времени считалось, что вулканы потухшие, но в 1990 году на Беннета произошел небольшой пепловый взрыв. Тут шеф сообщил мне, что в наши задачи входит вывоз людей и оборудования с подлежащей закрытию полярной станции. Мы приземлились на острове Беннета и взяли на борт трех бородатых мужиков с кучей ящиков. Остальной груз планировалось забрать вторым рейсом.

Я решил остаться на островке, чтобы познакомиться с ним поближе. Самолет исчез в темноте наступившей ночи, а к моим услугам был последний теплый балок на галечном пляже. Мне удалось славно выспаться за двадцатичасовую ночь, а утром шеф связался со мной по радио и сообщил, что у самолета где-то потекло масло, так что прилетят за мной неизвестно когда. Продуктов на станции осталось на неделю - можно было не волноваться. В балке обнаружилась пара лыж, а светлого времени как раз хватило, чтобы подняться на самый высокий из трех ледяных куполов и спуститься по выводному леднику, обрывавшемуся в море. У края ледникового языка из моря торчали мелкие айсберги. На черной глыбе базальта сидела стайка белых чаек. Полярники говорили, что на дальней стороне есть берлоги медведиц, но туда сходить я не успевал. Вернулся в балок уже при луне, полночи читал книги из маленькой библиотечки, а утром проснулся от гула мотора:

за мной все же прилетели. Пока погрузились, был уже полдень, но даже с высоты нашего полета солнца не было видно - оно ушло за горизонт до конца января. Так закончилась моя одиночная зимовка в Ледовитом Океане.

Обратно мы летели двое суток: на Таймыре испортилась погода, и пришлось брать южнее. В маленьких северных поселках тайга или тундра начинается прямо от летного поля, так что за время дозаправки и отдыха экипажа я успевал пробежаться по окрестностям. В Нижнеянске встретил белоснежного копытного лемминга, в Эйике - серого кречета. Мы садились еще в Туре, Туруханске, Ханты-Мансийске и Соликамске, но это слишком большие города. Летчики от всей души радовались, что возвращаются домой из холодной, утонувшей во мраке полярной ночи Арктики. Я пользовался их хорошим настроением и при каждом удобном случае просил дать порулить. Насколько же все-таки легче вести самолет, чем машину: ни тебе светофоров, ни знаков, ни встречного транспорта, ни ГАИ.

Мне все же не терпелось узнать, кто оплачивает все мероприятие, и я снова спросил об этом шефа.

- Я же тебе говорил, - ответил он, - это Всемирный Фонд Охраны Тюленей.

- Такой организации нет.

- Да? Извини, перепутал. Это Канадское Общество Защиты Белых Медведей.

Нетрудно догадаться, что такого тоже в природе не существует.

На военном аэродроме близ Кириллова мы слишком резко ударились о полосу, и из мотора снова закапало масло. Дожидаться окончания ремонта, чтобы лететь в Ленинград, мне было ни к чему. Простившись с шефом, я посмотрел Кирилло-Белозерский монастырь и голоснул попутку до Костромы. Хотя зима здесь только началась, в городе стоял сорокаградусный мороз. За два полета в Арктику я ни разу так не мерз, как за десять часов ожидания поезда в Костроме. По улицам приходилось двигаться перебежками - от подъезда к подъезду. На вокзале было настолько холодно, что народ сдвинул скамейки к батареям и сидел с ними в обнимку. Все же я могу гордиться тем, что за все путешествия по Северу ни разу не простудился.