Азия на халяву

Полюс секретности, история десятая, в которой автор сам до сих пор ничего не понял.

Щупальца ЦРУ опутывают страну, проникая в самые сокровенные места.

В. Жириновский. Последний бросок на юг

Академический институт, где я работал в 1992 году, был местом тихим и уютным. Из-за недостатка средств научная работа шла довольно вяло, зато организационная деятельность поглощала все наше время. Мне, в частности, приходилось периодически ездить в Ленинград — там находился наш филиал. Начальник отдела, интеллигент «старой школы», по доброте душевной оплачивал мне купейный вагон, а я ехал в сидячем, потом покупал у проводника билет в купе и разницу заначивал. Поскольку на обеих работах платили все меньше и меньше, приходилось считать каждый рубль. Филиал занимал один этаж в здании почтенного полярного института с чучелами антарктических птиц в вестибюле и бюстами челюскинцев вдоль парадной лестницы. В этот раз мой поезд пришел слишком рано, и пришлось досыпать в будке вахтера под сенью альбатроса. Когда я проснулся, то увидел, что у меня появился сосед: на соседнем диване прикорнул седой бородатый мужик в куртке с надписью «полярная авиация» на рукаве. Он открыл глаза, подозрительно поглядел на меня и быстрым движением одел темные очки.

— Ты что тут делаешь? — спросил мужик.

— Командировочный.

— Откуда? Я назвал институт.

— Так ты биолог?

— Вроде того.

— А что на диване спишь? Никого тут знакомых нет, что ли?

— Никого.

— Это хорошо!

— Что ж тут хорошего?

— А ты зверей-птиц знаешь? — спросил он, хитро прищурившись.

— Более-менее, а что?

— Чем отличается серый тюлень от гренландского? Я объяснил. Такие вещи знает любой юннат в школьном кружке.

— А со зрением как? — продолжал он допрос.

— Не жалуюсь. В чем дело, гражданин начальник?

— Хочешь на Северный полюс?

— В общем, да, а подробнее можно?

— Нельзя. — В продолжение всей беседы он нервно оглядывался по сторонам. — Там увидишь.

— Ну, а все таки?

— Ладно, слушай, но больше ни о чем не спрашивай. В пятницу летим на Баренцево море, считать тюленей. Нужен учетчик. Питание оплатим, дорогу — нет. Если кому-нибудь ляпнешь, куда и зачем летишь, пеняй на себя. Сейчас дашь мне расписку о неразглашении, и что в случае чего мы не отвечаем. Понял?

— Кто это — мы?

— Все, до свидания. Ты меня не знаешь, я тебя не знаю. Сказал же — никаких вопросов. Но тут уже я уцепился за этого типа и вытянул из него описание маршрута. Маршрутик планировался такой, что я полетел бы даже на ранцевом вертолете. Они собирались облететь тюленьи залежки Белого моря, Землю Франца-Иосифа и Новую Землю — самую «закрытую» часть бывшего Союза, «полюс недоступности» Страны Погранзоны. Хотя выглядело все крайне подозрительно, я решил рискнуть и спросил, когда вылет.

— В следующую пятницу вечером, из Пулково.

— Во сколько?

— Там узнаешь.

— Ладно, давай телефон. Он даже подпрыгнул.

— Никакого телефона! Я тебе сам позвоню! Так мы и расстались. Вернувшись в Москву, я забыл про странного мужика, поскольку был уверен, что никогда больше о нем не услышу. В то время дикие идеи и безумные проекты стаями носились в воздухе и исчезали, оставив единицы со сказочными выигрышами, а всех остальных в дураках. Каково же было мое удивление, когда через день он позвонил.