Азиль

Бастиан вспоминает разговор, состоявшийся год назад, во время одного из светских раутов. Обсуждали попытки обнаружить уцелевших вне Азиля. Нащупать осколки цивилизации, как выразился Пьер Робер — третий Советник и муж сестры Бастиана, Софи. Он отвечает за системы безопасности Азиля, работу с данными и уцелевшей компьютерной сетью. Пьер утверждал тогда, что ещё сорок лет назад на радиосвязь выходили убежища из Австралии, Канады, Китая, Арабских Эмиратов и с северо-востока России, но потом произошла поломка, которую не удалось устранить, и связь пропала. Несколькими десятилетиями раньше общение происходило более чем с десятком стран.

«Мой предшественник говорил, что они умолкали по очереди, — рассказывал Пьер. — У одних разразилась эпидемия. У других — война. Третьи пропали внезапно. Наверное, мы для кого-то тоже исчезли без видимой причины».

Но потом, когда Робер вышел из комнаты, де Ги, старейший из Советников, сказал, что радиосвязь с внешним миром в Азиле вышла из строя слишком давно. Что не осталось тех, кто мог бы помнить её работающей. И что Пьер слишком молод, а молодости присущи ложные надежды.

«Никого больше нет. Мы последние. Помните об этом каждую минуту», — сказал де Ги.

Бастиан Каро помнит. Но почему-то не верит в то, что Азиль — единственный город, где есть жизнь. «Мы должны выжить и найти способ выйти на связь с другими убежищами. Даже если прав де Ги, а не Робер, это ничего не меняет, — думает Бастиан. — Это наш город, и мы обязаны сберечь его для выживания человечества».

Ещё несколько ступенек, поворот направо, сорок семь шагов по красной ковровой дорожке, что лежит на полу из пёстрого мрамора. Тяжёлая дверь с сенсорным замком. Бастиан прикладывает к считывающей панели ладонь, замок коротко щёлкает, впуская Советника в зал совещаний. За длинным столом в неудобных жёстких креслах с высокими спинками сидят четверо коллег Бастиана. Не хватает только вечно опаздывающего Советника Фейада. И традиционно пустует по средам место Седьмого во главе стола. Старинные механические часы гулко и коротко бьют, приглашая продолжить совещание. Бастиан проходит на своё место, садится и достаёт из папки на столе несколько листков желтоватой бумаги, исписанных мелким, ровным почерком.

— Я позволю себе начать, не дожидаясь месье Фейада, — с лёгкой полуулыбкой обращается к присутствующим Бастиан. — Так как почти ничего нового я не скажу, не думаю, что он пропустит что-то важное.

Последняя фраза вызывает улыбки, Пьер Робер негромко смеётся. Бастиан сохраняет невозмутимое выражение лица и принимается за доклад.

— Итак, вкратце расскажу о ситуации с продуктами питания. Темпы расхода прошлого урожая соответствуют запланированным, население Второго и Третьего кругов получают кукурузную муку, сою, дважды в неделю картофель и сушёные яблоки в виде компотов. В сублимированном бульоне с растворёнными необходимыми микроэлементами и аминокислотами население города недостатка не испытывает. Как и в бурбоне. До следующего урожая остаётся примерно месяц, тех продуктов, что находятся в запасниках, при заданной норме расхода хватит ещё на три месяца. К сожалению, хуже стала ситуация с морепродуктами. Вчера мне доложили о крушении одного из наших рыболовецких судов. Значит, рыбы и водорослей в Азиль будет поступать значительно меньше.

Приоткрывается входная дверь, в зал совещаний протискивается Советник Фейад. Одышливо пыхтит, всем своим видом выражает, что очень спешил. Бормоча извинения, он садится в своё кресло и шумно возится, раскладывая перед собой бумаги. Бастиан выдерживает паузу и обращается к опоздавшему:

— Месье Фейад, вы готовы присоединиться к работе?

— Да-да, конечно, — поспешно отвечает он.

— Что у нас с демографией и состоянием здоровья населения за месяц? Стоит ли добавлять в церковное причастие афродизиаки или контрацептивы?

Советник Фейад откашливается, хватает со стола исписанные листы, пробегает взглядом по строчкам.

— Эммм… Уважаемый Совет, демографическая ситуация за март несколько пошатнулась… Изменилась. Немного.

Бастиана раздражает несобранность Фейада, его комканая речь. Но приходится слушать, вылавливая из бессвязного потока слов нужную информацию.

— Значит, так, — бормочет Фейад, шурша бумагами. — Где ж у меня это… А, вот. В четвёртом секторе Третьего круга после эпидемии повымерло сорок три человека. Родилось вроде как шестнадцать. В первом, седьмом и десятом, кажется, всё стабильно. В двенадцатом и восьмом пожары забрали тринадцать жизней, в девятом секторе померло семь человек, потравившись рыбой. В общей сумме родилось в Третьем круге где-то около ста восьмидесяти младенцев, умерших побольше — двести двадцать девять. Второй круг более благополучен, там родилось пятьдесят восемь карапузов, умерло за месяц двенадцать человек.