Азимут бегства

Габриаль никак не может привыкнуть к итальянским прихожим, огромным, как пещеры, с холодным камнем полов, белыми стенами, пылью и многим другим, например, скульптурами. Он привык к Америке, к давней традиции страха перед пустотой. Габриаль думает, что из этого может получиться хорошая научная работа: разве неинтересно кое-что понять в обычаях других стран, разобраться, что заставляет людей чувствовать себя в безопасности дома или на работе. Пожалуй, этим стоит заняться прямо сейчас, пока он невесть зачем слоняется по всему миру. Можно одновременно фотографировать прихожие, снимать их размеры, а потом написать книгу, которую с удовольствием прочтет за утренним кофе какой-нибудь пытливый непризнанный ученый. Это было бы намного лучше, чем каждый раз испытывать ледяной угловатый страх перед тем, что может произойти в следующую минуту.

Огонек в фонаре потрескивает и пляшет. Койот обследует пол в поисках нужного камня, хотя все они круглые, плоские и похожи друг на друга, как близнецы. В ближнем к улице углу есть один камень с выбоиной. Камень этот повернут немного влево и слегка утоплен, словно его пытались повернуть против часовой стрелки. Раздается тихий щелчок, и открывается вход в каменную яму размером с небольшой гроб. Они снимают тяжелую верхнюю одежду и примеряют другую, не столь громоздкую. Анхель извлекает тюбик с маскировочной краской и наносит штрихи под глазами. Габриаль следует его примеру. Конечно, это шутка, надо же чем-то поднять настроение, помочь себе влезть в холодную могилу. Амо наносит краску прямо посередине лица, разделив его на две половины, как древнюю театральную маску. Койот укоризненно качает головой.

— Не забудьте стереть с лиц это дерьмо, когда выйдете на улицу.

Он нагибается и закрывает лаз, оставив там четыре костюма, два кислородных баллона и дыхательную аппаратуру.

— Думаю, что пора идти, — говорит он, оглядывая остальных и ожидая согласия. — Я хочу пройти весь путь за один раз, но если нам придется буравить землю, или нырять под воду, или еще что-нибудь в этом роде, то я скорее всего не стану упорствовать. Если нам вдруг потребуются кислородные баллоны, то завтра утром мы вернемся.

Анхель и Габриаль переглядываются.

— Сколько раз ты можешь повторять одно и то же?

Койот в ответ молча улыбается.

— У нас есть время на сигарету? — спрашивает Амо.

Койот не смотрит на часы, он просто кивает и достает из внутреннего кармана водонепроницаемый пакет, из которого извлекает пачку «Честерфилда» и по кругу предлагает ее товарищам. Все берут по сигарете. Они сидят, смотрят на красноватые тени в углах. Под потолком плавает дым.

С улицы не доносится ни звука, не то чтобы они чего-то ждут, но Койот на всякий случай прислушивается. Может быть, лучше подождать до утра, пройти подземные туннели и дождаться ночи уже в Ватикане? Он даже не упоминает эту возможность, так как дороги назад нет ни у них, ни у Исосселеса, который уже в Риме и что-то предпринимает, и один этот факт ужасно злит его. От этой мысли он испытывает какой-то странный, не сравнимый ни с чем холод.

Они проходят в квартиру, минуют две комнаты и подходят к платяному шкафу. В полу шкафа еще один люк, пространство вокруг него расчищено. Люк открыт. Кажется, что темнота, заполняющая его, колышется, как волна. Койот надевает головной фонарь, все остальные делают то же. Первый проход — последовательность металлических ступенек, ведущих в старую канализационную траншею.

Они стараются двигаться тихо, но это очень трудно. В туннеле тесно и жарко. Головные лампы одновременно дают слишком много и слишком мало света. Это все равно что ехать на машине вниз по склону холма, когда из-за каждого поворота то и дело выныривают встречные автомобили, слепящие тебя фарами дальнего света. Края ступенек заканчиваются качающимися кольцами. Подошвы ботинок скрежещут по железу. Кажется, что они идут уже несколько часов, хотя прошли не более пятидесяти ярдов. Спуск заканчивается в туннеле, ступеньки обрываются, но до дна еще добрых четыре фута.

Анхель прыгает первым и приземляется с оглушительным плеском. Аспидно-черная вода покрывает дно на три дюйма. В легенде карты сказано, что этот туннель строили при Муссолини, что длина его тысяча футов, и заканчивается он тупиком. Еще один незаконченный памятник военного зодчества.

Они проходят не больше пятидесяти футов. Сечение туннеля — восемь на восемь, прямые углы, поперек потолка протянуты балки, есть и вертикальные опоры. У второй опоры куча крупных камней. Кажется, что это стена, но место у подножия груды слишком неровное. Габриаль наклоняется вперед и кладет ладонь на камень. Он сдвигается с места.

Они работают молча, выстроившись в цепочку и передавая друг другу камни. Анхель не думает о том, что находится по ту сторону стены, там нет ничего, но одновременно там что-то есть. Он ощущает это каким-то неведомым ему прежде чутьем.

За час они расчищают место от камней, разбирают левую сторону туннеля. Получается проход, через который можно проползти.