Азов. За други своя

Дикая степь в это время почти забыла горькие стоны уводимых в рабство русских людей, и высохли глаза казацких жёнок, которым отныне не приходилось лить слёзы над могилами павших сынов и мужей. Покой и тишина пришли на южные границы Руси, на берега славного Дона-батюшки. Конечно, случались ещё схватки с мелкими шайкам людоловов. Но уже не в тех масштабах и не с теми результатами, главным образом для нападающих.

Но не забыл турецкий хан о пощечине, полученной в стенах крепости отборной янычарской пехотой, считавшейся на тот момент лучшей в Европе и мире, от безродных бродяг — казаков, у которых и зипунов-то своих не было, как считали в Османии.

Городок Аздак-Азов Сулейман называл бриллиантом в короне османского владычества. И этот бесценный камень посмели отобрать у него дикие варвары! Не простил Сулейман, не смирился. Затаил злобу, намереваясь отомстить православным самым страшным образом. И как только закончил войну с Персией, разбив армию древних арийцев, и штурмом овладев последним оплотом умирающей империи — блистательным Багдадом, начал он собирать неисчислимую рать для похода на берега Дона.

Шёл грозный 1641 год, страшный для Руси-России июнь месяц.

Глава 1

Получив весть о приближении турецкого войска, городок Азов, ещё недавно спокойный и даже немного ленивый, мгновенно превратился в гомонящую на разные голоса, скрипящую всеми оттенками колесного скрипа, спешащую по самым разным срочным делам, сильно обеспокоенную крепость. По улицам теперь не ходили, а бегали. Вдруг оказалось, что не все ещё готово для осады, мало загнано скота на его улицы, недостаточно настругано стрел, и щели не в полную глубину выкопаны. Не хватало зерна для долгого сидения, не в том количестве, как хотели, заготовили смолы и пеньки для веревок. Дел на последние дни, а то, может, и часы, перед появлением турок, как это часто бывает, осталось гораздо больше, чем успевали выполнить. Торопясь подготовить крепость к длительной осаде, атаманы не спали сутками.

Таким суетливым и тревожным застали ставший уже родным Азов 21 июня 7150 лета от сотворения мира (1641 года) казаки валуйской сотни, въехавшие через северные ворота, с готовностью распахнувшиеся перед ними.

Позади оставались тревожные горные тропы, разоренные казачьей саблей закубанские аулы, погибшие товарищи, похороненные в чужой земле. Освобожденные из черкесского полона казаки и мужики. Ну и их бабы. Сейчас почти все здесь, в колонне, медленно вползающей через распахнутые ворота на пыльную площадь крепости. Богатый хабар, взятый с бою, тоже везли с собой, сейчас он ждёт своего времени на телегах, оставшихся пока за стеной. Но самое главное богатство для казака — лошади, большей частью уже должны пастись на горячих лугах верхних донских земель. Именно такой наказ получили удальцы-казаки, назначенные гнать трофейный табун поперёд сотни. С собой лошадей тоже вели, но малую часть.

Всадники неторопливо втянулись в шумное разогретое горячим дневным солнцем нутро крепости, и ворота за ними, еле слышно скрипнув, захлопнулись. И это было внове — раньше тяжёлые металлические створки, украшенные ажурной резьбой, днём держали открытыми. Впереди на лошадях, немного схуднувших за месяц похода, высились два крепких парня лет двадцати. В поясах тонкие, но широкие в плечах. Жилистые, сильные, вольные. Оба светловолосые, с аккуратными воинскими бородками, тоже светлыми. Одинаковы с лица, близнецы Лукины. Валуй — атаман сотни, взгляд имел твердый, по-хозяйски уверенный. Борзята же, брат единоутробный, вечно с оценивающим прищуром, в любой момент готов шутку пустить, потешиться над кем-нибудь. Ему только повод дай, а уж опосля не обижайся. Рубаки оба сильные. И ещё неизвестно, кто из них первым будет, если друг против друга поставить. Но то дело сказочное, братья любого носом в землю потыкают только за одно такое предложение. Характерники!