Азовский гамбит (СИ)

– Начинайте, – милостиво кивнул ему Ибрагим-паша.

Стоявшие поодаль янычар махнул пестрым значком на пике, подавая сигнал артиллеристам, и почти сразу же выстрелила одна из больших пушек, за нею принялись палить все остальные. Позиции османских батарей затянуло густым дымом, а в стены цитадели полетели, вращаясь в воздухе тяжелые ядра. Как гигантские молоты били они в кладку старинных стен, заставляя их содрогаться от ударов. Каждое ядро, прежде чем разбиться само, оставляло в стене изрядную выбоину и казалось еще немного и укрепления Азова рухнут, как некогда это случилось с Иерихоном, не выдержавших звука труб Господних.

Наконец, после особенно удачного попадания по стене поползла трещина. Турецкий главнокомандующий и его приближенные даже затаили дыхание, ожидая, что воля Аллаха и всемогущего падишаха свершаться на их глазах, но цитадель устояла.

– Это ничего, – поспешил успокоить сераскира Якуб-ага, – еще несколько попаданий и мы добьемся своего!

– Поторопитесь! – грозно нахмурил брови паша, намереваясь отдать команду янычарам готовиться к штурму.

Но в этот момент земля под его ногами покачнулась, и турецкий военачальник непременно свалился со своего кресла, если бы не подскочившие слуги, ухитрившиеся подхватить его под руки.

– Ай, Аллах! – жалобно простонал в это время командир топчи, наблюдая, как рушатся позиции его подчиненных.

Инженер Безе оказался мастером своего дела. Справедливо рассудив, что для полного уничтожения турецкой насыпи огненного зелья у него недостаточно, он сумел найти слабое место во вражеском сооружении и рассчитать необходимый заряд. Получившийся в результате подрыва камуфлет[66], не смог разрушить насыпь, но сумел сдвинуть её таким образом, что османские пушки вместе с расчетами и припасами рухнули вниз и покатились прямо к укреплениям гяуров.

Но на этом беды Ибрагима-паши не закончились, поскольку ворота проклятого Азака широко распахнулись, и из них выплеснулась наружу ревущая от ярости волна казаков и набросилась на ошеломленных и деморализованных турок.

Размахивая саблями, бердышами и копьями они в мгновение ока преодолели разделявшее их с османами расстояние и накинулись на них, как коршун налетает на курицу. Та, конечно, может кричать и пытаться клюнуть своего убийцу, но разве это сможет остановить его? Быстро смяв и изрубив передовые отряды янычар, русские бросились дальше, и скоро бой закипел совсем рядом с навесом незадачливого турецкого военачальника.

– Спасайтесь, паша! – крикнул Якуб-ага, обнажая саблю, – мы их задержим!

Но Ибрагим уже и сам понял, что дело пахнет жареным, и, прикрываясь телохранителями, поспешил укрыться в лагере своего войска. Немного подумав, командир топчи последовал за ним, здраво рассудив, что на сегодня он проявил достаточно геройства.

В лазарете пред очередным вражеским приступом наступило затишье. Все кому можно было помочь, уже получили необходимое лечение, остальные один за другим отдавали Господу свои грешные души, едва успев причаститься у отца Варфоломея. Наконец, священник отложил в сторону святые дары и опоясался саблей.

– Будет воля твоя, – скорбно посмотрел он на икону Спаса Нерукотворного, – отпою всех сложивших за тебя голову по христианскому обычаю. Нынче же, мое место там!

Надев прямо поверх подрясника изрядно побитую вражескими клинками и временем кольчугу и заткнув за пояс пистоль, поп еще раз перекрестился и решительно пошагал к стенам.

Первым побуждением наблюдавшего за этим Попела, было сделать тоже самое, но во-первых, раненым в любую минуту могла понадобиться его помощь, а во-вторых, путь ему преградила Нахат.

– Ты не забыл, что у нас есть дело? – прожигая взглядом, спросила у него девушка.

– Но, на кого я оставлю раненых? – растеряно развел руками Вацлав.

– Сейчас все на стенах. Во дворце паши никого нет!

– Я не знаю…

– Тьфу на тебя! – вышла из себя Нахат. – Ты не мужчина, если не можешь держать слово! Я пойду одна, но тогда забудь, что знаешь меня…

Закончив свою пылкую речь, она развернулась и решительно выбежала прочь со двора, оставив Попела в полном замешательстве. Не зная, что делать, толи бежать вслед за ней, толи вернуться к раненым он растеряно обернулся и увидел, одну из своих добровольных помощниц – рослую и красивую казачку Настасью.

– Что встал как вкопанный, дурень? – усмехнулась женщина. – Уж не знаю, куда она тебя звала, а только если теперь же не побежишь, так потеряешь!

– Вы разве знаете, что она девушка? – растерялся Вацлав.

– А что у меня глаз нет? – удивилась та, и, видя, что он никак не может решиться, рассердилась. – Вот же выпучил глаза, истукан проклятущий. Беги, говорю, покуда не упустил!