Азовское осадное сидение 1641 года

26 августа при Г. Лихачеве с товарыщами и «черкашенине» С. Емельянове из-под Азова в Черкасский городок «прибежал» астраханский татарин, который во время расспроса в Черкасском городке на кругу показал следующее. Когда он побежал в Черкасский городок, при нем «турские и крымские люди» большой наряд с земляного насыпного вала и городовой стены Топракова города снимали для погрузки на каторги, оставив лишь «небольшой наряд» и собираясь «приступать к городу к Озову и к Ташколову к донским казаком всеми людми большим приступом»[189]. Таким образом, в данном документе четко зафиксированы замыслы, а также подготовка турецкой стороны к взятию города исключительно штурмовыми действиями.

Косвенно показания Повести (и отчасти — приведенного документа) могут подтвердить записки Э. Челеби. В частности, говоря о завершающем этапе борьбы, он пишет: «И снова (вскоре после упомянутого приступа. — О. К.) там и сям начался бой. Однако он уже не велся (турецкими войсками. — О. К.) со всем сердцем и желанием, от души, как это было раньше. Как бы то ни было, они не проявляли теперь (прежнего) усердия и рвения, а передышки от сражений не было ни днем, ни ночью» (курсив наш. — О. К.)[190]. Далее Эвлия говорит об уходе турок из-под крепости.

Согласно документальным свидетельствам, завершающий этап противостояния — теперь уже не за город, но, как говорится в Поэтической повести, за «пустое место азовское», выглядит иначе. Боевые действия под крепостью возобновляются, по-видимому, одновременно с прибытием из Стамбула турецкого подкрепления, отправленного оттуда, как уже было сказано, 15 августа[191]. О событиях в сентябре известно также по расспросным речам в Астрахани И. Новокрещена. Последний сообщал, что при нем турецкий султан прислал под Азов «прибылых людей» и «зелейную казну» (то есть запасы пороха), велев стрелять по Азову день и ночь, чтобы все-таки взять его[192]. Время прибытия турецких кораблей И. Новокрещен не сообщает, однако, с учетом данных, которые приводит в своей книге В. Н. Королев — отечественный исследователь мореплавания по Черному морю в XVII в., они могли добираться до Азова примерно полторы-две недели и более[193]. Если сопоставить это время с показаниями документальных источников о ходе борьбы, то турецкое подкрепление должно было прибыть под Азов примерно в начале сентября.

Как уже замечено, из показаний Поэтической повести (и, как будто, из записок Э. Челеби) мы знаем, что на завершающем этапе осады с турецкой стороны последовал круглосуточный штурм Азова сменами турецких воинов, ведшийся, может быть, уже не столь ожесточенно, как первые приступы, но достаточно настойчиво, чтобы до полусмерти измотать казаков, не имевших людей себе на подмену. Между тем И. Новокрещен передает события совсем иначе. Согласно его показаниям, турецкие «прибылые люди» стали за Доном против города, где еще оставалась стена с тремя башнями. Отсюда, перевезя за Дон «наряд» (артиллерию), они «днем и ночью» стреляли по Азову «семнадцать дён», сбив башни по зубцы, а стену выбив до подошвы — лишь «в редких местех осталось стены збито по зубцы»[194]. И на этом турки «то де зелье все выстреляли»[195]. Таким образом, к сентябрю относится уже третий этап обстрелов Азова. Выскажем, однако, догадку, что обстрелы Азова в сентябре и череда приступов турок могли происходить в одни и те же дни; не исключено, что так было в июле и августе. Подобное сочетание обстрелов и приступов видим, к примеру, во время осады Пскова войсками С. Батория (1581 г.)[196].

Различные корабли турецкого флота (из указ. книги X. Йылдыза).

В сентябре продолжались, согласно показаниям И. Новокрещена, раздоры между крымским ханом и турецкими пашами. Существо этих раздоров состояло в следующем. Турецкий султан писал «с прибылыми людьми» к пашам, что они с войском стоят под Азовом все лето, а «промысла никакова» над городом «учинить не умеют» (не могут) и «Азова такими болшими людьми не возьмут». И, не захватив Азова, от него бы не отходили. В связи с этим и возобновилась ссора между турецким и крымским руководством: турки собирались зимовать под Азовом, к чему призывали и хана. Однако последний наотрез отказался, мотивировав свою позицию тем, что «запасов» для питания у его татар нет, да и конские корма близ Азова все потравлены. Турецкие паши ругали крымского хана за то, что он со своими ратными людьми стоял от города в трех и четырех верстах и «промыслу» над Азовом никакого не учинил: на приступы ходили лишь ратные люди, подчиненные турецким пашам. Однако хан велел татарам перейти на правый берег Дона (Азов находился на левом берегу этой реки), в результате чего «у турских де людей в полкех (в полках. — О. К.) стало голодно и купить запасов стало негде»[197].