Азурмен. Рука Азуриана

— Спаси меня, — прошептала она. Женщина не знала, кого она попросила о помощи, возможно, саму вселенную. Вдруг она почувствовала себя крохотной, одинокой и очень глупой. Судьба может быть как щедрой, так и суровой, ибо в жизни нет никаких гарантий. — Спаси нас. Не дай этому случиться.

Через пелену горести, затуманившую ее глаза, она наблюдала, как человек сделал шаг навстречу ей и ухватился за рукоятку висевшего на ремне пистолета. Он вытащил оружие и жестом приказал ей подойти, рыча на своем диком языке.

Неридиат ни за что на свете не отдала бы этому зверю свою дочь. Указывая на нее пистолетом, он выкрикнул приказ еще громче. Даже сейчас она не могла сделать то, что должна была. Она была быстрее человека. Женщина могла выхватить из его рук оружие и выстрелить прежде, чем неуклюжий чужак успел бы ответить. Но, несмотря на это, она ничего не предпринимала. Ужас, который засел глубоко в ее душе и который был сильнее даже страха за свою дочь, пригвоздил Неридиат к полу.

Ей в голову пришло только одно решение.

Она обвила пальцами шею Маньи, снова и снова повторяя про себя, что так будет лучше. Она и представить не могла, что люди могли сотворить с эльдарским ребенком.

Пугаешь мамочку! Умри!

Неридиат уловила только толику импульса, выпущенного Маньей. Вся мощь психического приказа, сотканного не из слов, а из примитивной потребности, направилась к разуму человека. Он отшатнулся, вздрогнув от боли. Мужчина с ужасом перевел ошеломленный взгляд на дитя. Дрожащей рукой он подставил пистолет к левому глазу. Личико Маньи налилось угрюмостью. Она приоткрыла свой беззубый ротик, а высвобожденная психическая энергия замерцала в ее темных глазах.

Умри!

Человек нажал на пусковой крючок, и иссушающий заряд энергии тут же пронзил его череп. Он упал навзничь, широко раскинув руки.

Неридиат испуганно уставилась на него, следя за каждым движением. Его тело подергивалось от мелких конвульсий.

В безопасности?

Манья заплакала и уткнулась лицом в грудь матери. Мысли пилота превратились в кашу из шока, страха и облегчения, которые слились в одну непреодолимую волну.

Находясь в ступоре, она слышала, как по двери кто-то барабанил кулаками. Неридиат вспомнила, что стук начался сразу же, когда захлопнулась дверь, но все это время ее разум был целиком сосредоточен на человеке, запертом вместе с ней, поэтому она и обратила внимание на шум только сейчас. Она сидела в обычном складском отсеке, который не был оборудован защитной или противовзрывной дверью. Скоро люди прорвутся внутрь.

В безопасности?

— Да, в безопасности, — соврала Неридиат, глядя на пистолет, зажатый в мертвой руке человека.

X

Он находил силы в жалости, а не в злости. В момент Азурмен настиг одичавшую женщину, сильно сдавив пальцами ее дыхательное горло. Когда она, хрипя, рухнула на пол, он поймал лезвие, выпавшее из ее скорчившейся руки. Он бросил кинжал Фараетиль и рванул на следующего культиста, одним резким движением выбив из-под него землю и выхватив его саблю.

Раньше он никогда не сражался ни голыми руками, ни оружием. Его тело бездумно двигалось и реагировало на действия врагов, которые сейчас казались ему медлительными. Азурмен пронзил мечом грудь мужчины, у которого он и забрал оружие, и быстро пригнулся под размашистым ударом топора. Вытащив лезвие, он развернулся и поднял меч как раз вовремя, чтобы отбить следующий удар.

Со звериным визгом Фараетиль бросилась на кровопийц. Она сбила с ног первую попавшуюся жертву, которая оказалась женщиной, и не прекращая пронзала кинжалом ее грудь.

Азурмен воткнул лезвие в живот следующего противника, расценивая убийство как знак милосердия, а не греха. Ему не нравилось убивать, ибо во время своих долгих медитаций он осознал, что именно беспричинные деяния и самодовольство привели его народ к падению.