Б.О.М.Ж, или хроника хроника

Олигарх бормочет что-то невнятное и засыпает. Надежда садится и начинает писать. Вся сцена погружается в полумрак, а затем Надежда, стол и вообще правая половина сцены «исчезают», слабоосвещённой остаётся только лежанка Олигарха. Через минуту тусклое освещение расширяется почти до ящика, на котором сидела Надежда. В центре сцены появляется стол с двумя стоящими рядом, «лицами» к зрителям, огромными тронами, один повыше, другой пониже. Ближе к зрителям, прямо на полу, кругом, в белых смокингах сидят по-турецки Рудик, Ричард, Евгений Васильевич и Крыс. Ричард напротив Крыса, а Евгений Васильевич напротив Рудика. От их спин, ложатся тени, под прямыми углами друг к другу. В центре образованного ими «круга в кресте», лежит голый, как бы распятый, Ванька, на животе которого, они молча режутся в карты. Когда они говорят, то продолжают играть, не глядя на Олигарха и Надю. Входит Надя с большой хозяйственной сумкой. Вытаскивает из сумки кастрюльку, термос, французскую булку. Олигарх поднимается и садится на лежанке с закрытыми глазами.

Надя. Вот, поесть принесла. Совсем не ешь ничего.

Олигарх. Я ем.

Надя. Ну конечно, её родимую.

Олигарх. А что? Она калорийная.

Надя. А толку? Хоть бы печёнку пожалел, сердце уже тоже ни к чёрту.

Олигарх. Как раз к нему. И вообще, ты зачем пришла, нотации читать?

Надя. Садись, ешь.

Олигарх встаёт, идёт за стол, садится. Нащупывает булку, берёт, отламывает кусок, жуёт.

Надя. Начни с пельменей. С бульоном, как ты любишь. А булку потом, с кофе. (Олигарх откладывает булку. Нащупывает кастрюльку, ложку, ест). Ну как?

Олигарх. Как всегда, неподражаемо.

Ричард. Никакого стиля. Если неподражаемо, то почему, как всегда? Крыс, твой ход.

Крыс. Потому что каждый раз, не похож на предыдущий, но всегда здорово.

Рудик. Ага, это, как трахаться.

Евгений Васильевич. Подобное построение фразы, как раз и говорит о наличии стиля, а не об его отсутствии.

Надя. Ты ешь, ешь.

Олигарх. Зачем они здесь?

Надя. Ты меня спрашиваешь? Я их и знать не знаю, вон того видела пару раз, на свадьбе и...

Олигарх. И?

Надя. После взрыва. Он приезжал. Правда, костюмчик был поскромнее.

Олигарх. Ты не могла видеть. Ты погибла. Сразу.

Надя. Хорошо, пусть будет один раз. Это принципиально?

Олигарх. Нет. Спасибо. Я сыт.

Надя. Так ты ж практически не съел ничего.

Олигарх. Надь, зачем ты пришла, мы же договорились?

Надя. Ты позвал, я и пришла.

Олигарх. Я не звал.

Ричард. Как будто он может это контролировать.

Крыс. А ты свои сны контролируешь?

Рудик. Так о том и базар.

Евгений Васильевич. Твоя феня, Рудольф, выглядит раздражающе скучной и уже не модной. Особенно учитывая твою страшную тайну, что у тебя высшее гуманитарное образование. Причём красный диплом.

Рудик (обиженно). Феня не может выглядеть, она – сленг, а значит звучит.

Ричард. И откуда только, Евгений Васильевич, вы всё про всех знаете? Может и про Крыса знаете? Откуда погоняло такое?

Евгений Васильевич. Потому что крыс жаренных любит. Только это не я знаю. Он. Мне-то вас знать без надобности.

Ричард. Крыс ест крыс? Да как же такую дрянь...

Рудик. Ага! Они ещё и заразные все.

Крыс. И ничего не все, по ней же видно, какая больная, а какая вкусная.

Надя. Вот же разговорились...

Олигарх трясёт головой и вся четвёрка замирает. Потом снова медленно начинают играть, но уже молча и как-то «механически».

Надя. Твои прежние друзья мне нравились больше.

Олигарх. Они не друзья.

Надя. Ну да, соратники по партии.

Олигарх. Послушай, оставь меня в покое. Ты не Надя. Нади нет.