Б.О.М.Ж.

Марик старался не думать о том, сколько алкоголя попадает к нему через молоко. Ничего другого не было. Он едва дождался конца кормления и с облегчением взял мальчика у Зойки.

– Спасибо большое, – пробормотал он, и Зойка, как и вчера, напомнила ему про стакан.

Они с Будулаем пошли обратно.

– Ничего, если я у вас тут еще несколько часов проведу? – волнуясь, спросил по дороге Марик. – К вечеру за мной приедут. Я, разумеется, заплачу, вы не думайте!

Будулай остановился. Угрюмо уставился на Марика.

– Ты думаешь, раз бомж, то уже и не человек?

– Да что вы, ничего такого я не думаю, – зачастил Марик.

– Тогда захлопнись про плату, слышь? – Будулай зашагал дальше.

Марик пошел следом, возле самой землянки протянул руку:

– Забыли?

Вера позвонила из супермаркета, и лес снова огласился наивным рингтоном старенького мобильника. Марик, не обращая внимания на вопросы, упрямо диктовал жене свой длинный список, в который входили подгузники, несколько ящиков всевозможных консервов, детское питание, мыло, шампуни, одеяла и подушки, мангал и много прочего. Назначение всех этих вещей оставалось для Веры загадкой, но она послушно разгрузила тележку в багажник. Встретиться договорились на железнодорожном вокзале Богораде.

– А как вас по-настоящему зовут? – спросил Марик Будулая, умываясь из пристроенного к дереву умывальника.

– Может, тебе и паспорт показать? – отозвался старик. Марик смутился. Похоже, он совсем не понимал этих людей, ведь еще минуту назад они разговаривали о детях, о жизни, и даже немного о любви. Будулай рассказал историю своей короткой женитьбы, которая не принесла счастья ни ему, ни его жене, зато принесла двоих детей, дочь и сына.

Он принялся усердно мыть лицо и шею, стараясь забыть неловкость.

– Будков моя фамилия, – услышал он сзади. – Степан Ильич Будков. Потому и прозвали Будулаем.

Марик вытер руки о грязное полотенце, и снова уселся рядом.

– А я Мелентьев. Марк Леонидович.

Будулай рассмеялся:

– Здесь бы выпить самое оно. Но я того… в завязке уже три года с лишком. Я свое выпил…

Он вздохнул.

Марик посмотрел на старика.

– А вы хотели бы… перемен? Ну, в жизни перемен?

Будулай прикрыл глаза и подставил прокопченое лицо полуденному солнцу.

– А чтоб я знал, хочу я чего или уже ничего не хочу. Раньше хотелось изменить все, да заново начать, с чистого листа, как говорится. А теперь и не знаю, привык уже. Да и сколько мне осталось…

Они помолчал. Марик откашлялся.

– Я не хочу вас грузить и всякое такое. Но все же скажу, что мог бы дать вам и дом, и даже работу. Вы подумайте, сразу не отказывайтесь, хорошо?

Будулай развернулся и уставился на Марика.

– Ого. – Коротко сказал он. – Вона как наша встреча повернулась-то.

– Работа сторожем в садоводстве. Земля частная, если честно – моя. Дом служебный, место хорошее, сухое. Огородик, банька, речка рядом, рыбалка. Вы подумайте, ладно? А я вам свой номер оставлю. Хотя я и сам позвоню вам, и не раз. Будулай опустил голову и разглядывал свои черные руки. Молчал.

Марик тихонько встал и прошел в землянку проверить малыша.

Будулай зашел следом, присел, долго искал что-то под лавкой, наконец, вытащил бутылку, на две трети заполненную мутной жидкостью.

– Слышь, браток… Марк… как тебя по батюшке забыл… Я схожу до Зойки, снесу чекушку ей, а не то она пойдет в поселок сама искать и ищи ее потом. А мальцы голодные останутся. А ты посиди тут, покарауль, лады? Я, может, немного по лесу пройдусь еще. Прогуляться хочется.

Будулай ушел, а Марик присел возле топчана, на котором лежал малыш. Он не спал, и когда Марик придвинул лицо поближе, закряхтел и высунул из пеленок ручку. Марк поймал губами крохотный пальчик, малыш тут же ухватил его за нос, царапнул мягкими ноготками.

– Ну, и как тебя прикажешь назвать? – Тихонько спросил Марик ребенка. – Бомжик? Бомжонок?

Ему стало весело, и он несколько раз повторил:

– А кто здесь маленький бомжик, а? Кто бомжонок?

Малышу игра, похоже, нравилась – он активно задрыгал ножками и обмочился.

Марик поменял ему пеленку, вывесил мокрую на теплую трубу теплотрассы, как делали местные.

Слово "бомж" все не шло из головы. "Без определенного места жительства", – вспомнил Марик. Он вернулся в землянку. Малыш уже спал.

"Без очевидной мотивации жить", – продолжал внутренние философствования Марик.

"Богорадом отринутый маленький житель".

"Ого, куда меня понесло!", – подумал он, а в голове уже складывались новые фразы.

"Бэби очень мерзкой женщины".

Он взглянул на малыша. Тот явно не выглядел мерзким, и Марик снова взялся за сочинительство.

"Берегите очень молодую жизнь!"

Вера приехала к вечеру, когда единственная богорадская электричка уже прошла, не оставив на перроне ни одного человека. Марик встречал ее в вязаном разноцветном свитере и нелепых ярко-зеленых кедах. Ничего другого на его размер в запасах Будулая не нашлось. Сам старик стоял в стороне, искоса разглядывая блестящую дорогую машину, места в которой было, наверное, не меньше, чем в его землянке.