«Б» – значит безопасность

Послышался приглушенный разговор, затем гудок; щелкнул замок, из чего я заключила, что меня приглашают войти. Я бросилась к двери, пока та снова не закрылась. Поднявшись на второй этаж, увидела, что десятая квартира находится как раз напротив лифта. Гувер – босой, в синем потрепанном махровом халате, довольно коротком, – поджидал меня в коридоре. Тридцать четыре, может, тридцать пять, – прикинула я на глаз его возраст. Он был невысокого росточка – где-то пять футов шесть дюймов, со стройными, в меру волосатыми, жилистыми ногами. Темные волосы взъерошены, и вид человека, который два дня не брился. Припухшие от сна глаза.

– Бог мой, кажется, я вас разбудила, – виновато пролепетала я. – Простите, я не хотела.

– Нет, нет, я уже встал. – Он пригладил ладонью волосы, почесал затылок и зевнул. Я стиснула зубы, едва удержавшись, чтобы не сделать то же самое. Он прошел в квартиру, я – за ним.

– Я поставил кофе. Через минуту будет готов. Проходите, садитесь. – Голос у него был слабый и какой-то пронзительный.

Он указал направо, где была кухня. Его жилище являло собой зеркальное отражение квартиры Элейн, и я подумала, что спальни у них должны иметь общую стену. Я заглянула в гостиную. Как и из квартиры Элейн, отсюда была видна лестница, а окна выходили на участок Грайсов. Только из комнаты Элейн была видна и улица, а отсюда – лишь силуэт далеких гор, частично скрытый от взора рядами пиний, росших по Виа-Мадрина.

Гувер поправил свой коротенький халатик и сел на кухонный стул, скрестив ноги и показав красивые коленки.

– Простите, как, вы сказали, ваше имя? – спросил он. – Я еще туго соображаю.

– Кинси Милхоун, – сказала я. К разливавшемуся по кухне аромату свежего кофе примешивался запах нечищеных зубов. Его – не моих. Он закурил тонкую коричневую сигарету – может, надеялся перебить свой несвежий утренний дух еще более мерзким? У него были блеклые, цвета некрепкого табака, глаза, редкие брови и худощавое лицо. Он разглядывал меня скучающим взглядом удава, занятого перевариванием сурка, которым только что позавтракал. Кофеварка, издав последний "бульк", отключилась. Гувер достал две большие сине-белые кружки. На одной были изображены два кролика в момент случки. На другой – слоны за тем же занятием. Я отвела взгляд. Меня всегда мучил один вопрос: как спаривались динозавры, особенно эти великаны с огромными шипами? Кто-то сказал мне, что они делали это в воде – там, дескать, на них не так давил собственный вес. Но почему-то не верилось, что динозавры с их крохотными головками настолько сообразительны. Я стряхнула с себя задумчивость.

– А как вас зовут? Уильям или Билл?

– Уим. – Он вытащил из холодильника пакет молока и достал ложку для сахара. Я добавила себе в кружку молока. Гувер положил себе две ложки сахара – с верхом.

– Хочу набрать немного веса, – пояснил он, поймав мой взгляд. – Знаю, сахар вреден для зубов, но по утрам я готовлю себе белковый коктейль – знаете? – с яйцом, бананом и зародышевыми пшеничными хлопьями. – Он поморщился. – Во рту остается отвратительный привкус. К тому же я не могу заставить себя поесть раньше двух дня. Видно, суждено умереть тощим. Короче говоря, именно поэтому я и пью сладкий кофе. Может, что-нибудь да поможет. Вы, я смотрю, тоже ожирением не страдаете.

– Я каждый день бегаю, а кроме того, просто забываю поесть. – Я отхлебнула кофе и почувствовала легкий привкус мяты. Вкусно, ничего не скажешь. – Вы хорошо знаете Элейн? – спросила я после небольшой паузы.

– Разговариваем, когда встречаемся в коридоре, – сказал Гувер. – Мы с ней старые соседи. А что вам от нее нужно, если не секрет? Не платит по счетам?

Я вкратце рассказала о ее исчезновении, добавив, что история эта довольно темная, хотя пока ничего страшного и не произошло.

– Не скажете, когда вы последний раз ее видели?

– Что-то не припомню. До ее отъезда. Кажется, на Рождество. Нет, постойте. Я точно видел ее в канун Нового года. Она еще сказала, что будет дома.

– А вы не знаете, не было ли у нее кошки?

– Ну да, конечно. Великолепное животное. Серый персидский кот внушительных размеров, по кличке Мингус. На самом деле это был мой кот, но меня практически не бывало дома, и я отдал его ей, чтобы он не скучал. Тогда он был еще совсем маленьким котенком. Мне и в голову не могло прийти, что из него вырастет такое сокровище, – иначе ни за что бы с ним не расстался. Теперь уже поздно рвать на себе волосы. Уговор есть уговор.

– А что был за уговор?

Он равнодушно пожал плечами:

– Я заставил ее поклясться, что она не поменяет ему имя. Чарли Мингус. В честь джазового пианиста. И еще она пообещала, что никогда не будет оставлять его одного, – а иначе какой смысл его отдавать? С таким же успехом он мог бы жить и у меня.

Уим облокотился на стол и – как мне показалось – не без осторожности затянулся от коричневой сигаретки. Откуда-то из глубины квартиры доносился шум включенного душа.

– Она каждый год возила его с собой во Флориду?