b9ed2b7c2773489858e7598835137468

пришлось однажды отбивать выпады идейно неустойчивой молодежи. Я, собственно, этот момент, присвоения, почти и пропустил. Дело было так, что я тогда приехал работать на Север, в город Нижневартовск. Обещаны

мне были комната в общежитии сразу и квартира чуть погодя - а ни того, 6

Байки нефтяного Севера

ни другого. Жил одно время на работе, ставил на ночь раскладушку за

ЭВМ "Наири".

Как раз в этот исторический период зашел я однажды в гости к двум

своим новым коллегам, Л. и Т.. Очень милые девушки, как говорилось из

"Кавказской пленницы" - комсомолка-студентка-спортсменка. Они как

раз были не спортсменки, да уже и не студентки, а молодые

специалистки по последнему году обязательной трехлетней службы по

вузовскому распределению, как тогда полагалось. Старшие инженеры, не

то мэнээски, точно не помню. Конечно, комсомолки. Контора им за

трудовой энтузиазм дала к тому времени жилье - но как-то странно. Одну

комнату на двоих в небольшой коммуналке (на Северах это называлось -

"с подселением").

Ну, нормальное ли дело для двух молодых и очень симпатичных девиц, никак не страдающих отклонениями, так проживать? А еще ж и

знакомые надсмехаются. Витя К., муж нашей общей сослуживицы

Лидочки, холодильник им починил, а когда Т. стала рассыпаться в

благодарностях, что не знает как и благодарить, прямо сказал: "А че тут

знать? Отправь завтра подругу в кино на последний сеанс. ... Или сама

уйди". Вроде как шутка юмора.

Но вообще над ними сильно и не пошутишь. Девки умные и языкастые, за словом в карман не лезут. А тут я им на зубки попался. Я из своей

промзоны, где и проживаю в тот момент на раскладушке за ЭВМ, пришагал между океанов талой воды в Пятый микрорайон не помню уж

по каким делам. Проходил мимо их подьезда - "Дай, - думаю, - зайду, чайку попрошу, авось, по доброте не откажут". Чаю налили, это

действительно, но что-то мне все в телеэкран тычут и твердят: "Да как не

стыдно?! Как не стыдно?!!" Чего стыдно-то? Я ж не в курсе, у меня там, в конторе, телевизора нету, да я и вообще не охотник до этого

развлечения.

Всмотрелся. А там, оказывается, Леониду Ильичу присвоили, ну, или "он

присвоил", как возмущенно говорили девицы, звание Маршала. Слова

"приватизировал" тогда ведь в словаре еще не было. Его и

демонстрируют по Первой и, естественно, всем прочим программам в

новых кителе, галстуке с бриллиантовой звездой и погонах. Как бы -

полководец.

Вот на меня комсомолки полкана-то и спускают, как на старшего

возрастом и по принадлежности к руководящей для ВЛКСМ

организации.

Произношение у моих юных оппоненток было заметно на О. Это, с

одной стороны неудивительно, поскольку выучились они в Тюменском

индустриальном институте и вообще обе сибирячки; одна из старинного

Тобольска, а другая и вовсе из прославленного старцем Григорием

Ефимовичем Новых-Распутиным села Покровского и даже, как случайно

7

Сергей Эйгенсон (Марко Поло) выяснилось, с ним, со старцем, в довольно близком родстве. А с другой

стороны, для меня лично - как маслом по сердцу, поскольку я и сам с

материнской стороны с уральскими, пермско-екатеринбургско-

режевскими корнями, вырос наполовину в Перми, тогда еще Молотове.

Давно заметил, что если попадаю в командировку в ту же Тюмень, Свердловск, Томск, в общем, в любой старый уральский или сибирский

город, так и сам на второй день перехожу на местный выговор.

Но, однако, надо защищаться, а то заклюют. Интересное дело - обновка у

него, а отвечать перед молодым поколением должен почему-то я.

"Девы! - сказал я им проникновенно, - чего вы цепляетесь к вождю? Вы

же уже взрослые. Должны понимать, что Леонид Ильич, при его-то

возможностях и связях, вполне мог бы пожелать и тут же получить

звание доктора химических наук, народного артиста, летчика-

космонавта, заслуженной учительницы РСФСР и даже мастера спорта по

художественной гимнастике ... и кто бы сказал слово против? А он

попросил себе всего-навсего новую заколку на галстук - и уж вам

жалко?"

Такой поворот темы несколько сбил их с обличений. А я еще немного

полечил их на тему - "могло быть и хуже, не дай бог помрет - как бы не

пожалеть". Этот-то ход рассуждений для меня был вполне привычным.

До приезда на Север я работал в очень известном академическом

институте на Ленинском проспекте и, конечно, тамошние научники с

удовольствием скрашивали перекуры между трудами злобной

диссидентской клеветой на Степаниду Власьевну. Я же в таких

толковищах, как правило, занимал позицию критического реализма, обьясняя своим высокоученым друзьям, что их мало, они страшно далеки

от народа, им даже и будить некого, а и разбудят - так мало не покажется.

Пожалеют.