Бааль Шем-Тов. Личность. Чудеса. Легенды. Учение хасидизма

«Четыре года я прожил у рабби Меира в его доме в лесу, и все это время он самоотверженно учил со мной Тору, – сообщает Бешт. – Каждый день он шел со мной в деревню молиться в миньяне, но никто из жителей не знал, что р. Меир гений в Торе и скрытый праведник. В их глазах р. Меир был простой ремесленник.

У р. Меира увидел я многих скрытых праведников, включая великого гения Торы и праведника рабби Адама Баал Шема, и тогда же я присоединился к сообществу скрытых праведников, и начал снова бродить от города к городу, от деревни к деревне, выполняя различные поручения, которые давали мне нистары.

Когда мне было менее шестнадцати лет, у меня уже были обширные знания по каббале, и уже давно молился по молитвеннику Аризаля с соединением святых имен Творца, как учит нас святой и грозный скрытый праведник рабби Хаим, да будет благословенна его память»⁸⁷.

Итак, снова возникают несостыковки. Если БЕШТ прожил в доме р. Меира четыре года, то в 12 лет он никак не мог оказаться в Окопе. Возможно, его держали в доме р. Меира до бар-мицвы (тринадцатилетия) и даже чуть позже, чтобы посвятить в члены общества нистаров. Затем он на два года становится связным этого общества (трудно придумать лучший возраст для такой роли), и только после этого появляется в Окопе.

Но это значит, что бегельфером он становится лет в 16-17!

Эту работу Бешт, кстати, вполне мог совмещать с работой ночного сторожа в бейт-мидраше. Сам он говорил своим ближайшим ученикам, что это были самые счастливые годы в его жизни. «Я чувствовал, – добавлял он, – какую радость вызывают песнопения этих святых агнцев на небесах, и ту зависть, которую испытывали к нам в эти мгновения ангелы».

Но тогда и история с сыном р. Адама Баал Шема либо произошла позже (но рассказчик настаивает, что Бешту тогда было 14 лет!), либо это было не в Окопе, а в доме р. Меира (но в рассказе дело происходит именно в Окопе, и сын р Адама Бааль-Шема становится зятем местного Б-гача!).

Разрешить это противоречие нам, видимо, не удастся, и остается лишь констатировать то, что не вызывает сомнений: в 18 лет Бешт уже не жил в Окопе.

При этом мы более-менее точно знаем, что произошло с ним в день 16-летия, которое он встречал опять-таки не в Окопе.

«В день моего рождения 18 элуля 5774 (1714) года я находился в маленьком местечке, – рассказывал он ученикам. Я остановился у лавочника, совершенно простого еврея. Он с трудом умел молиться, не понимал смысла слов, но в нем был подлинный трепет перед Небесами, и он по всякому случаю произносил «Барух Ху у мевурах ле-олам ваэд»⁸⁸. Его жена, лавочница, также часто произносила «Йиварех а-Шем у-шмо а-кадош»⁸⁹.

В тот день я вышел в поле, чтобы уединиться, ибо по традиции предшественников наших в день рождения человеку следует уединиться на какое-то время. Во время уединения я пел псалмы и занимался воссоединением святых имен.

Я был настолько сосредоточен, что не замечал того, что происходило вокруг меня. И вдруг я увидел пророка Элиягу, и на его лице была улыбка. Я был поражен тем, что удостоился визита пророка Элиягу. В бытность мою в доме рабби Меира, когда у него в доме появлялись нистары, я также удостаивался видеть Элиягу а-нави, но, чтобы он явился ко мне одному?! Тогда это было впервые, и я был изумлен необычайно. Понятно, что в таком состоянии я не мог истолковать его улыбку.

Элиягу а-нави сказал мне:

– Вот ты с большим усердием занимался воссоединением святых имен из отрывков псалмов, которые были упорядочены Давидом, царем Израиля. Но знай, что когда лавочник Шломо-Ааарон и его жена Злата-Ривка, не умеющие соединять святые имена, произносят «Барух ху у мевурах ле-олам ваэд» и «Йиварех а-Шем шмо а-кадош», они воссоединяют святые имена в куда большей степени и производят во всех мирах шум куда больший, чем от воссоединения святых имен, совершаемых великими праведниками.

И рассказал мне Элиягу а-нави, какое огромное радость испытывают на Небесах, когда мужчины и женщины возносят хвалы Святому, да будет благословен Он, и особенно, когда простые люди возносят их постоянно – ведь это означает, что они всегда слиты со Всевышним, и вера их чиста, а сердце – непорочно.

С тех пор я встал на свой путь служения, и стараюсь сделать все, чтобы простые евреи, мужчины, женщины и дети всегда славили Творца, и потому я взял за привычку спрашивать их о здоровье детей, как обстоят дела с заработком, и они отвечали мне, каждый по-своему, словами благодарности Святому, да будет благословен Он»⁹⁰.

Таким образом, уже в 16 лет Бешт выбрал свой путь служения Творцу, и путь этот заключался в «ахават Исраэль» – любви к любому еврею, каким бы он ни был.