Баба Яга и ее внучки Ягобабочки

Паренёк было отмахнулся:

— Чего я на том рынке не видел? Я покупать ничего не собираюсь.

Лягушка упорствует:

— Это сейчас не собираешься, а там-то вдруг нам что-нибудь и приглянется… Не спорь, направляй коня к рынку!

На рынке толчея, гам, народу невпробой. Чуть в стороне старенький старичок старенькую балалаечку продаёт.

Квакушка пареньку шепчет:

— Вот её и купи. Она вещь нам очень нужная.

— А кто играть на ней будет?

— Думаю — Котофейка.

— Да он, поди, не умеет…

— Ничего! Уметь тут много не надо. Я издали вижу: эта балалаечка старая, да непростая. Котофейка по ней только раз ударит, а дальше она сама вовсю зазвенит… Покупай скорей! И со старичком не торгуйся, если он даже запросит целый рубль.

Старичок в самом деле запросил целый рубль. Но паренёк и теперь квакушки не ослушался, рубль заплатил, балалаечку пристроил при седле, рядом с Котофейкой. Правда, при этом пожал плечами: «Что, мол, за пустяшная покупка!»

А лягушка-квакушка давно высмотрела покупку новую. Показывает на коробейника, который продаёт с лотка-короба серебряное кольцо:

— Купи вот и это колечко!

— Для кого? Для какой такой надобности? — дивится паренёк.

Лягушка отвечает:

— Я его себе пока на лапку надену. Потом видно будет… Покупай, покупай, не скупись! Я ведь тебя ещё не подводила ни в чём.

И опять паренёк выполнил квакушкину просьбу. Купил он на последний серебряный рубль серебряное кольцо, надел его квакушке на зелёную лапку.

Надел, призадумался, да вдруг лягушку и спросил:

— Слушай! Ты, может быть, не просто лягушка? Ты, может быть, заколдованная лягушка-царевна? Что-то не возьму я в толк, отчего и почему ты надо мною так раскомандовалась…

Та объяснений лишних опять не даёт, лишь квакает:

— Ква-ква! Много будешь знать, скоро состаришься! Лучше поезжай сейчас туда, куда и собирался. Пришло время глянуть на царский терем.

Но паренёк всё смотрит на рыжего Котофейку, смотрит на старую балалайку да на лягушку с кольцом:

— Ну, ежели ты — не царевна, то, выходит, плакали мои честные денежки… Истратил я их по твоему велению, должно быть, зря!

Лягушка такие речи паренька не слушает; лягушка, знай, распоряжается этакою хозяйкой:

— Держись конём по городу вправо… Держись влево… Теперь смотри: вот он и царский терем-дворец! А в тереме, в окошечке самая-то взаправдашная царевна и сидит! Видишь, какая славница! Видишь, какая краса ненаглядная! К ней, парень, я тебя и вела! Подтянись, прибодрись, проскачи перед красавицей во всём своём молодечестве.

Паренёк тут, конечно, новых вопросов задавать не стал, тотчас поправил чуб русый, заломил шапку набок, приударил коня под бока стременами, и скоком-цоком, скоком-цоком прогарцевал мимо царевны под самым под окошечком.

Обернулся, оглянулся, а царевна, оказывается, на него и не смотрит.

Подперлась она в окошке ручкой, глаза к небу возвела, на белом лице только грусть да печаль.

И все здесь прохожие люди-горожане идут мимо терема тоже печальные, видно, что каждый царевне очень сочувствует.

Тогда паренёк одному прохожему загородил конём своим путь:

— Что это такое с царевной-то у вас?

Прохожий горестно руками развёл:

— Так ведь она у нас — Несмеяна. Вот уж который год не смеётся, не улыбается. Сам царь-батюшка из-за этого в расстройстве. Даже издал указ: «Кто царевну развеселит, тот с нею под свадебный венец пойдёт!», да только таких умельцев-весельчаков и до сей поры не отыскалось. Не старайся, добрый молодец, и ты! Здесь не такие удальцы счастья пытали, и все отъехали ни с чем. Никого из них царевна не одарила не то что улыбкой, а ни взглядом, ни полвзглядом.

И паренёк после такого сказа тоже было хотел развести руками, но лягушка-квакушка вскричала:

— Тех удальцов царевна взглядом не одарила, так одарит нас! А ну-ка, парень, коня-то опять разверни поживей!

И развернул паренёк вороного коня, снова скоком-цоком подлетел к царевне под самое оконце, а лягушка приказывает котику:

— Ударь, Котофейка, в балалаечку!

Ударил Котофейка по струнам балалаечки, и они, непростые, самозвонные, так запели, так загудели, что царевна в оконце шевельнулась, очнулась, и опустила свои очи в сторону паренька.

Опустила, вздохнула, даже золочёную раму перед собой в оконце раскрыла пошире.

И смышлёная лягушка-квакушка котику, не медля, говорит:

— Прыгай, Котофейка, с коня на подоконник! К царевне щёчкой приластись, шёрсткой прижмись!

Перепрыгнул Котофейка с коня, с колен паренька на подоконник, к локотку царевны прижался, по её руке усатой щёчкой да шёлковым ушком давай водить, давай водить, и — царевна Несмеяна улыбнулась!

Она тоже ласково гладит пушистого котика, а глаз — сразу ясных! — не сводит со статного паренька.

И тут он сам не сплошал! Сам догадался, что дальше делать! Подхватил квакушку на ладонь, поднял к оконцу, показывает царевне.

Царевна Несмеяна как приметила на лапке у лягушки кольцо, так и совсем весёлым смехом рассмеялась.

— Что это за диво? — говорит пареньку. — Неужто эта широкоротая попрыгушка — твоя невеста? На ней ведь колечко не просто серебряное. Оно, похоже, обручальное.

Но весело отвечает и паренёк: