Иван-царевич сам на мосту остался, вытащил меч-кладенец, размахивает. Голос дрожит, да кричит он в тучи над мостом сгустившиеся:
— Гости к тебе, Змей Горыныч! Выходи на честный бой!
Иван-дурак снова рукой лицо закрыл.
— Вот и кто из вас дурак, Ваня? — прошептал Волк.
Вздохнул Иван-не-дурак который, поправил котомку и шляпу да к мосту направился.
— Не бойся, Змей Горыныч! С добром мы пришли! Иван, опусти меч.
Иван-царевич в недоумении обратился на товарища.
— Сейчас же, — процедил Иван-дурак.
Засмеялась туча на тысячу голосов. Даже Ивану-не-дураку жутко стало, и волосы под шляпой дыбом встать попытались.
— Ох, два Ивана, не смешите-то меня! Да я вас на одну руку посажу, второй прихлопну, только мокрота и останется!
— Не хвались, змей поганый! И не суди богатыря, на него не посмотрев! — выкрикнул браво Иван-царевич.
— Не смотри на друга моего, Змей Горыныч, не в себе он! Ума от любви несчастной лишился! — крикнул и Иван-дурак.
— Кто бы говорил! — обиделся Иван-царевич. — Сам по суженой сохнешь. Он у тебя, Змей Горыныч, зеркало волшебное украсть хочет! Мало я тебе врезал, Ивашка-дурашка!
— Не украсть, а посмотреть только, Змей! — отскочил вбок от Ивана-царевича Иван-дурак.
Или не-дурак. Тут уж сложно и сказать.
— В перевернутом мире моя Яся, не могу я иначе до нее добраться!
— Это баба Яга, что ль? — спросила туча и рассеялась.
И сидел на Калиновом мосту, во всю ширину его развалясь, большой змей о четырех ногах да с тремя головами. Ничего сверхъестественного.
Так Иван-дурак думал. А вот Иван-царевич побледнел да и сел в траву вместе со своим мечом-кладенцом.
— Беда у нас, Змей Горыныч, — отвесил поклон Иван-дурак каждой голове змея. — У него вот — спит суженая мертвым сном, живой воды ему надобно для нее набрать. А моя… Яга… да откуда знаешь ты?
Все три головы ухмыльнулись весело.
— Так в моем зеркале много чего смотреть можно. Я и поглядываю, чем соседи интересуются. Кикимора, Леший, Царь Морской… Здорово, ребята! Знаешь ты, Иван-дурак, что ты их любимец? И судьбу они тебе строют? Еще с утра на речке Смородине. Тропинки запутывают, речки.
Кикимора ойкнула и от зеркала Царя Морского отпрыгнула.
— Сдал, супостат!
— Так откуда он знал-то… — удивился Царь Морской.
А Леший ничего не сказал. Только подумал, что лучше бы он правда к Кощею пошел, и Кики этого не увидела. Потому что это он Горынычу проговорился про Ивана. И тот сказал, что интересно, поглядит на него в зеркале. И вот оно как вышло.
Кто ж знал, что «поглядеть на» и «приглядеть за» так сильно разнятся?
Сжал кулаки Иван-дурак. Судьбу ему строют?! Он надеялся, что уже вырос из этих игр с богами! А они… еще и привечали, как гостя дорогого… А он для них… просто герой мифа очередного, да?
Иван-царевич тем временем пришел в себя, на ноги встал. На Ивана-дурака смотрит волком, завидует. Ведь дурак всего лишь, а его и Кикимора, и Леший, и Царь Морской любят, вон — даже Змей Горыныч спалить огнем не спешит!
— Дурак ты, Иван! — крикнул он и бросился в охапку.
Но не так прост был дурак наш Иван, присел он вовремя, да под ноги царевичу покатился, так и растянулся тот в траве.
Горыныч на мосту расселся, развеселился, в ладоши зеленые ручонками короткими захлопал.
— Сюда бы еще попкорн… — покручинился он.
И похвалился Вещему Олегу и Серому Волку, пока Иваны дрались:
— Это ведь народ лесной да морской может в зеркальце только на царство Тридевятое смотреть, а у меня в пещерах в разные миры поглядеться можно. Сервис!
— Да ну! — заинтересовался Волк.
— Вот умрешь, на ту сторону Калинова моста перейдешь и узнаешь, — отрезал Змей Горыныч.
— Хватит, Иван! — кричал Иван-дурак царевичу, что все простить не мог себе, что никак не одолеть дурака, который не дурак, а вовсе царевич. — Мы не за этим сюда пришли, помнишь?
Снова уклонился от захвата, подножку ему подставил, да коленом царевичу на спину бросился, руки заломил.
— Тебя Елена дожидается. Тьфу! Не Елена, но царевна. Спросишь, как зовут. А мне к Яге надо.
— Так она Яга? — прохрипел царевич. — Твоя суженая — баба Яга, что ли? Вот точно — дурак!
И рассмеялся обидно. А Иван-дурак за Ясю царевичу еще тумака дал. Руки его отпустил при том, царевич вывернулся, и начался бой при Калиновом мосту по новой.
— Что за шум… ой, и драка есть!
Вышла из лесу к мосту девица прекрасная в платье золотом да с косами красными, в венке кривом из ромашек. Золотая Рыбка была так горда, что смогла наконец сплести веночек!
Так и замер Змей Горыныч, слюнку сглотнув.
— Кто ты… красна девица?..
Ударил хвостом, да и… пригожим молодцем в черном обернулся. Вздрогнула Золотая Рыбка, румянцем заалела, косу снова на пальчик накрутила.
— Золотая Рыбка я… Дочь Царя Морского. Вышла на сушу искать свою судьбу.
— А я Горыня, богатырь, что горами качает.
— И мостом? — игриво уточнила Золотая Рыбка, указывая пальчиком на Калинов мост, что все еще шатался, после того как Горыня в облике толстого Змея на нем сидел.
— Ну… всем, — смутился Горыня. — И я судьбу твою нашел.