Баба Люба. Вернуть СССР-3

— Сказал, что лучше начать с уборки, пока погода сухая, — сказала я. — А деревья посадим позже.

— И правильно! — подтвердила Сиюткина. Хотя она была довольно сдержанная, и даже застенчивая, но при обсуждении всяких ботанических вопросов она оживала и активно включалась в разговоры.

— Ну вот, значит, и всё! — подвёл итог нашему разговору Пивоваров, — тогда по коням?

— Нет, подождите ещё секундочку, — сказала я, внутренне замирая (вчера Анжелика так ловко расписала мне эту схему, а сейчас я стою перед этими людьми и мне не по себе).

Я глубоко вздохнула.

— Что-то случилось, Любовь Васильевна? — моментально сориентировался и пришел на выручку Пивоваров.

— Не совсем… то есть да, — кивнула я и решилась, словно нырнула в прорубь, — вы же в курсе, что я ездила в областной центр? И таки выбила финансирование, которое зажилили «шишки» сверху?

Все зашумели, закивали.

— Так вот, — я подняла руку и дождалась, пока шум утихнет. — Они дали всего девять мест.

— А нас восемь! — выкрикнула Рыбина и радостно улыбнулась, — можно я тогда одну свою знакомую возьму? Хорошая женщина!

— Погодите, Зинаида Петровна, — покачала головой я, — нас-то восемь. Но это нас. А ведь ещё должна ехать Валентина Викторовна. Без переводчика мы не сможем. Думаю, вы сами это понимаете. Да никто и не пустит группу без переводчика. У нас же официальная делегация будет.

— Ну, так ровно девять, — немного разочарованно протянула Рыбина.

— Что, с подругой облом вышел? — ехидно поддела её Белоконь.

Рыбина надулась и отвернулась, не удостоив Белоконь ответом.

— Если бы всё было так просто, — вздохнула я, — я бы сейчас вопрос даже не поднимала.

— А что случилось? — забеспокоилась Сиюткина.

— А то случилось, что вы не учитываете, что с официальной делегацией от общины должно ехать руководство. В обязательном порядке. Чтобы общаться с руководством американской общины.

— Всеволод Спиридонович едет, да? — упавшим голосом протянула Белоконь и переглянулась с Рыбиной.

— Не только, — поморщилась я, — Ростислав тоже едет.

— А этот зачем⁈ — вспылила Рыбина, — от него и тут толку нету…!

— Тихо ты! — шикнул на неё Пивоваров и оглянулся на дверь, — доболтаешься, так никто не поедет.

Все притихли, удручённо размышляя, а я сказала:

— Таким образом смотрите сюда: у нас есть девять мест. Три занято — Всеволод Спиридонович, Ростислав и Валентина Викторовна. Остается шесть. Едут в обязательном порядке — Ольга Ивановна, Ксения, Ефим Фомич и я. Остается два места. Кто из вас едет — решайте сами. Завтра скажете мне результат.

Ууууууу… что тут началось.

Я еле успела торопливо ретироваться, как кабинет буквально взорвался. Орали так, что стёкла в окне чуть не вылетели.

Я вышла на улицу и полной грудью вдохнула чистый осенний воздух — ай да Анжелика, ай да молодчинка! Если бы не её идея, сидела бы я сейчас с ними, и они бы выносили мне крышу и делали бы мне нервы. А так поорут и сами всё порешают.

Было ли мне стыдно? Да, было. Совесть как-то всё равно мучила. Нехорошо, что я отбираю тех, кто полезен мне в моей задумке. Но здесь я себя успокаивала (точнее пыталась успокоить) тем, что всё равно всех осчастливить я не могу. Более того, они в этой общине уже давно, а я пришла, как говорится, без году неделя, и сразу организовала поездку в Америку, да ещё несколько других людей с собой беру. А все остальные вполне могут и сами всё организовать — никто же им не мешает.

Так я себя уговаривала.

Но всё равно было не по себе.

Поэтому я грустно пошла домой.

По дороге зашла в магазин. Здесь сегодня было многолюдно — привезли мороженные окорочка, которые в народе окрестили «ножки Буша». Так-то с мясными продуктами было не ахти. Нет, на рынке всё было, но цены там, ой. А вот в магазинах уже не было почти ничего. Народ выкручивался, кто как мог. А вот таким, как я, приходилось несладко. Мне-то ещё ничего — Ричард у деда, там они рыбу ловят, плюс у деда пенсия, плюс он курей держит. Огород свой. Кое-как жить можно. А вот в городе совсем плохо. Да и я-то испеку что-то, то блинов пожарю. Вот и есть еда. А в тех семьях, где мужик, или ещё и пара великовозрастных сыновей — совсем кисло. Попробуй их прокорми.

Я мужественно отстояла очередь. Мне досталось полтора килограмма окорочков. Не ахти какая еда, но за неимением другого, народ воспринимал их как заморский деликатес.

Хотя в эти годы народ всё воспринимал на ура, что с импортной этикеткой — и юпи пили литрами, и жвачку жевали упаковками, о здоровье тогда не думал никто. Думали, раз импортное — значит, качественное.

А вышло наоборот. Жаль, поздно поняли.

Я шла по улице, вдыхала мягкий осенний воздух, наполненный запахами желтеющей листвы и переспевших яблок.

У подъезда меня поджидала женщина, довольно плотная и приземистая. Её лицо показалось мне знакомым. Пока я подходила к лавочке, пыталась вспомнить, где же я её могла видеть. Но то, что я точно с нею где-то пересекалась — это стопроцентно. Вот только где? На работе? Нет, не на работе. В Доме молитв, может? Тоже не помню её там.

Ну да ладно, сейчас разберусь.

Я подошла ближе и улыбнулась:

— Добрый день. Вы, случаем не меня ждёте?