Баба Люба. Вернуть СССР

— А то! Ты что, сама сообразить не можешь? Вроде ж здоровая уже деваха. Пойми, мне нужно было максимально напугать эту Аллу, чтобы она вас побоялась взять, сама написала отказ и заставила Петра написать. Поэтому я и присочинила, какие вы с Ричардом плохие. А иначе как я вас заберу, сама подумай? Официально я права против них не имею. Пётр — ваш биологический отец. А я — всего-то его очередная жена. Без жилплощади и без работы. Как думаешь, на чьей стороне будет суд?

— Так ты… — недоверчиво подняла на меня глаза Анжелика.

— Ну конечно же! Ну, что ты как маленькая! — я протянула руки к ней и девочка бросилась мне на шею, зарывшись на груди, разрыдалась.

— Ну всё, не плачь, не плачь уже, — я гладила её по голове.

Наконец, наревевшись, Анжелика отстранилась и сказала, сквозь всхлипы:

— Так ты точно хочешь оставить нас с Ричардом у себя?

— Почему только с Ричардом? — удивлённо пожала плечами я, — там же ещё одна сестра у вас есть, Изабелла. Белка. Её мы что, бросим разве? Пошли уже, холодно.

Я сделала пару шагов и поняла, что за мной никто не идёт. Я обернулась — Анжелика стояла, счастливо смеялась и крупные слёзы текли по её щекам.

Возле подъезда я притормозила и тихо сказала Анжелике:

— У меня есть коварный план, и ты должна мне помочь. Ты как, в деле?

— В деле! — выдохнула Анжелика, и глаза её загорелись, с предвкушением.

— В общем план такой: есть Алла и она уже вас с Ричардом слегка опасается. Нужно её в правильности этого опасения ещё больше убедить. Для этого ты должна делать всё, что я скажу, даже если тебе и не понравится.

— Согласна! — прошептала Анжелика, которая сейчас бегала за мной, как маленькая собачонка, которая боится, что её прогонят.

— Только не просто убедить, а напугать, извиняюсь за выражение, до усрачки.

— Зачем? Она и так нас не хочет забирать.

— А жить мы где будем? — задала главный вопрос я, — ну ладно, я через пару дней могу в село к деду Василию уехать. Мне, в принципе всё равно, где жить. Там ещё лучше, свежий воздух, спокойствие, красивая природа, экологически чистые овощи. А вот тебе поступать в училище надо, Ричарду — дальше учиться. Даже если ты сейчас поступишь и будешь жить в общаге ПТУшной, то как же Ричард? Ты о нём подумала? В селе, думаешь, у него перспектива есть?

Анжелика замотала головой и с надеждой посмотрела на меня.

— И я хочу, чтобы они буквально умоляли меня забрать вас. И я заберу. Вроде как скрепя сердце. Но при условии, что эта квартира останется вам и мне, как вашему опекуну. Они уедут, а мы будем в ней жить спокойно.

— Я всё сделаю! Ты только скажи! — глаза Анжелики уже полыхали решительностью и отвагой.

— Тогда давай поступим так, сейчас мы с тобой возвращаемся, делаем вид, что ничего не произошло, туда-сюда, а потом, когда отец твой проснётся и они с Аллой пить сядут — ты устроишь всем большой скандал.

— Какой?

— Будешь требовать джинсы мальвины, а то тебе на дискотеку идти не в чем. Ну, помнишь, ты в прошлый раз рассказывала? Только надо будет орать, топать ногами и вести себя по-свински. И главное, громко и истерично. Чем громче — тем лучше.

— Сделаю!

— Только не переиграй. А то они всё поймут и ничего у нас не выйдет.

— Я сделаю это, тёть Люба, не беспокойся. А ты и вправду Белку тоже заберешь?

— Заберу. Ведь ты же поможешь мне с нею?

— Конечно!

— Вот и хорошо. Тогда завтра пойдём к Ричарду и, если он уже нормально пришел в себя, то и у него будет своя роль. И я надеюсь, ты его правильно обработаешь и всё как надо расскажешь.

— Сделаю! — выдохнула Анжелика.

— Вот и ладненько. Пошли тогда в дом. Надо что-то придумать на ужин. А затем будем курощать наших «родственничков».

Говорят, женщина может сделать из ничего причёску, салат и скандал. Враки! Настоящий, хорошо отрежиссированный скандал (имеется в виду не просто спонтанная истерика под настроение или дамские капризы, а нормальный полноценный скандал с далеко идущей конкретной целью), так вот, такой скандал должен планироваться заранее, иметь чёткую трёх актовую структуру, грамотный эмоциональный темпоритм и отвечать всем критериям, предъявляемым к работе актёра по Станиславскому. И только тогда можно будет говорить о достижении поставленной цели. Хотя я еще о вдохновении забыла упомянуть. Но это уже вишенка на троте.

Мы вернулись в квартиру. Там царила тишина — утомлённые излишками впечатлений и спиртного, Алла и Петюнечка спали сладким сном.

— Что-то надо придумать на ужин, — вздохнула я, рассматривая кавардак на кухне.

— Продуктов нету.

— И этих же ещё кормить придётся, — перспектива провести кчу времени на кухне не казалась мне столь радужной, — давай картошки, что ль пожарим? Хорошо, что дед Василий, спасибо ему, почти полмешка дал. Чистить поможешь?

Мы сидели с Анжеликой на кухне и мирно, в четыре руки, чистили картошку, изредка тихо переговариваясь.

Первым встал Скороход. Я услышала тяжелые шаги в спальне и кивнула Анжелике:

— Начали!

Та метнулась в свою комнату.

А я продолжала меланхолично чистить картошку.

Через пару минут он вышел на кухню, закурил:

— А ты не ушла разве? — буркнул он и выпустил дым в форточку.