Баба-Мора

— Смерть занесла над тобой свою руку, — ответила Баба-Мора. — Мне стало известно об этом. А если я узнаю про такое, то не могу не вырвать у курносой ее жертвы. Тогда и я чувствую, что у меня есть свое место на земле. Если бы я не спасла тебя, это тяжким бременем легло бы мне на сердце, и я не смогла бы найти покоя.

Постепенно тени стали длиннее. Вскоре сгустились сумерки, ветер сменился, и ночью Баба-Мора на воздушном шаре перенесла моряка на Большую землю.

Вернувшись домой, Баба-Мора совсем расклеилась. Она задыхалась от кашля, нос заложило, горло распухло. В поясницу ударил прострел, в животе начались колики. Голова кружилась, ноги подкашивались, ее била жестокая лихорадка.

— Бедная Морушка! Здорово ты простыла в эту бурю! — обрадовалась Баба-Мора.

Она принялась стелить себе постель, болеть она собиралась долго и всласть и потому достала чистые простыни и новое пуховое одеяло. Рядом с кроватью она положила целый ворох носовых платков и кучу градусников. Когда у Бабы-Моры бывала высокая температура, она то и дело ставила себе градусник, и каждый раз новый. В этом-то и заключалась особая прелесть болезни. Градусники с самой высокой температурой она потом убирала в специальный ящик стола и время от времени по вечерам, когда пила чай, любовалась ими.

Сегодня она решила лекарств еще не принимать. У нее имелись очень сильные средства, и если принять их, так к утру от болезни и следа не останется. Приготовила отвар шиповника с медом, но и его пить не стала, чтобы не мешать нормальному течению болезни. Она поставила отвар на столик у кровати — теперь все было как полагается. Нужно сказать, Баба-Мора обожала болеть.

Она легла в постель и сунула под мышку градусник. Температура была за сорок, так что ртутному столбику уже некуда было ползти. Бабу-Мору кидало то в жар, то в холод.

— Бедна Морушка, до чего ж у тебя высокая температура, — произнесла она с радостным огорчением.

Бабе-Море было очень хорошо. Ее сотрясали приступы сильнейшего кашля.

— Бедная Морушка, — хрипела она, задыхаясь, — даты кашляешь, как лошадь!

Кашлять было очень приятно, но в конце концов это надоело Бабе-Море. И хоть ей и было жалко расставаться с таким исключительным кашлем, она не выдержала и приготовила настой из трав. Она решила испробовать одну давно задуманную смесь, которой до сих пор еще не пользовалась. Баба-Мора взяла листьев болотной мяты, шалфея, корень лапчатки, медуницы, зверобоя и полыни и чуть-чуть нераскрывшихся почек тимьяна. Из всего этого она сварила крепкий-прекрепкий и такой горький напиток, что слезы брызнули из глаз, а кашель как рукой сняло. От медуницы она пропотела, а от этого падает температура. Зверобой снял колики в животе, шалфей вылечил горло, а тимьян, как ни мало его было, прогнал прострел.

Баба-Мора скинула одеяло и распахнула настежь окно, чтобы удержать температуру. Правда, оставался еще сильный насморк. Сквозняк пришелся насморку очень кстати — из носу потекло, как из березы сок по весне, запас носовых платков уменьшался на глазах. Кашель совсем перестал ее донимать, но чихала она на славу.

— Ах ты, бедная Морушка, — с радостным возбуждением сказала Баба-Мора, — этот насморк тебя доконает.

Она чихала и сморкалась изо всех сил. Одно было плохо: от постоянного сморкания заболел, распух и до крови покраснел нос. К тому же Баба-Мора вдруг вспомнила, что все эти грязные носовые платки ей же придется потом стирать. Она тяжело вздохнула, вылезла из постели и втянула в нос целую пригоршню растертой в порошок руты. Разумеется, насморк тотчас прошел. И хоть смейся, хоть плачь, но от руты перестала болеть и поясница.

К счастью, оставался жар. Замечательно высокая температура с сильными приступами лихорадки и ноющей болью в суставах. Баба-Мора решила, что позволит себе хоть побредить как следует.

— Бедная Морушка, — сказала она. — Неужто твои дела так плохи? Ты бредишь?

Увы, и с бредом ничего не получилось. Мысли были на редкость ясные. Баба-Мора снова вылезла из постели и хлебнула порядочную порцию настойки спорыньи, чтобы в голове помутилось. Но то ли она в горячке перепутала настойки, то ли спорынья подействовала наоборот, только температура начала теперь быстро падать и боли в суставах прошли.

— Ну, Мора, — сказала она недовольно, — похоже, ты идешь на поправку.

С досады Баба-Мора выпила остывший отвар шиповника и крепко заснула.

Наутро Баба-Мора была совершенно здорова. Она вздохнула и сказала:

— Бедная Морушка, поболеть как следует и то не можешь.

Прошло некоторое время.

Как-то после обеда Баба-Мора сидела в муравейнике и лечила муравьиными укусами свой ревматизм. Вдруг она увидела в просвете между соснами резиновую лодку, приближавшуюся к острову. Баба-Мора выбралась из муравейника, вытряхнула из одежды и волос муравьев и помчалась к берегу встречать гостя.

В лодке был тот самый моряк, которого Баба-Мора вытащила из воды.

— Что случилось? — закричала Баба-Мора уже издалека. — Неужели кости, что я тебе срастила, снова расшатались? Ты что так скоро вернулся?