Бабатырь

- Ну да, ну да, - послышался голос Кощея. Он стоял за мной. - Жизнь легко подарить, посвятить, разменять, отобрать. Жизнью можно расплатиться.

А оплата жизнью, это нал или безнал? Вроде бы безнал. Ой, чую, я сейчас расплачусь по безналу!

На мои плечи легли руки.

- Ты знаешь, кто я? Почему тебе было так страшно от того поцелуя? Я же чувствовал твой страх. Да что там страх! Ужас! - прошептал голос мне на ухо.

- Да ладно, ты неплохо целуешься, - попыталась улыбнуться я.

Меня резко развернули. Чужие губы приблизились. Но, когда они коснулись моих губ, я в ужасе вздрогнула. Это был всего лишь поцелуй. Всего лишь. Всего лишь. Я почувствовала, как к моим губам прикасаются его губы. В этот момент в жилах застыла кровь. Сердце сначала бешено застучало. А потом стало биться медленнее. Я не могла ответить на поцелуй, мне даже не хватало воздуха. Тук -тук-тук. Постепенно замедлялось сердце. Тук-тук. Казалось между ударами проходит целая вечность.

Тук. Тук. Я испугалась, что это было последний удар. Я лихорадочно цеплялась за него руками, впивалась пальцами в его грудь, сползала по ней, придерживаемая лишь его руками.

- Тук. - глухо ударило сердце, напоминая мне, что я все еще жива.

Пока еще.

- Бейся, - мысленно прошептала я своему сердцу, чувствуя вкус чужого поцелуя вперемешку с ужасающей слабостью.

Тук! - словно в насмешку ударило сердце.

И остановилось.

- Достаточно, - послышался голос Кощея. Оторвался от моих губ, глядя мне в глаза. Сердце опять застучало, по телу пошла мелкая дрожь, голова закружилась.

- Тебя только что поцеловала смерть, - послышался голос на ухо. - Ну как тебе? Поцелуй смерти?

- Я. Значит, ты ... Смерть? - спросила я, все еще умоляя сердце стучать. - Я тебя как-то по-другому представляла, если честно. Я всегда была уверена, что смерть - это ... женщина.

- Женщина не может быть смертью. Она может собирать души, но смертью она быть не может, - послышался голос Кощея.

- Это еще почему? - удивилась я, не веря своим глазам. Меня обнимает сама смерть. Рука Кощея скользнула по моей груди, опускаясь все ниже. И вот она легла на мой живот.

- Я всегда был уверен, что если есть я, Смерть, то где-то есть Жизнь. Пока не понял самого главного. Жизни, как таковой в воплощении, нет. Но есть. женщина. У нее особый дар. Она. дает. жизнь. - послышался шепот. Рука скользила по моему животу до мурашек.

Я смотрела, как его пальцы жадно впиваются и сминают ткань сарафана.

- И вот они, чужие жизни, - слышался тихий голос Кощея. - На троне. Я берегу их. Храню их. Я отнял их у тех, кто не ценил их. И отдам тем, кто ценит. Потому что они маленькие, хрупкие, слабые. Как ты. Кто заставляет ценить жизнь? Когда человек задумывается про то, как бездарно ее прожил? Когда он начинает за нее цепляться?

- Когда приходит . смерть, - прошептала я.

- Моя девочка, - погладили меня по голове, словно маленькую.

- Смерть учит ценить жизнь, - послышался голос Кощея. - Это что-то вроде, полежи дохленьким, подумай над своим поведением.

Ой, что-то у меня есть предчувствие, что скоро придется изучать устройство черепа изнутри.

Я выталкивала их навстречу жизни, зная, что никто не вытолкнет меня.

- Я обещал, что это будет последний раз, когда ты помогла кому -то сбежать отсюда? -послышался зловещий голос. - Обещал. Предупреждал? Предупреждал. Значит, быть тебе розой. У тебя есть шанс сказать, все, что ты хотела. Потом тебе придется помолчать. Но я обещаю, что однажды ты снова станешь прежней.

Я распахнула глаза, поднимая их на Кощея.

- Ах! Помолчать? Ну, держись! - дернулась я. - Помогла, значит! Тоже мне! Устроил тут детский сад! Пока мама с папой не придут! Ага!

Ой, меня понесло! Еще бы!

Я вспомнила, как ходила в детский сад.

Я была тем самым ребенком, который оставался последним в детском саду. Тем самым, который с надеждой смотрит на двери, провожает завистливым взглядом других детей и их родителей.

А добрая нянечка гладит тебя по голове и говорит: «И твои придут! Не переживай!». Она уходит, и я слышу голос: «Кто -нибудь! Позвоните этим алкашам! Пусть забирают своего ребенка!»

Мои кулаки сжались.

- Кто ты такой, чтобы решать за них? Ты отнимаешь у них право выбора! Объявления еще не клеил? Отдам хорошую девочку в заботливые руки. Коса и кокошник при ней! Спросить Кощея!», - с горькой издевкой спросила я.

Я не заметила, как перешла на крик.

- Ты хочешь сделать хорошо, лишив их права выбора! - крикнула я, показывая рукой на розы. - Отдал хорошему мужику! Молодец! А стерпится? Слюбиться?

Я прокашлялась.

- Гиперопека, Дин, - процитировала я любимый сериал. - Это - не метод воспитания!

Так, дайте мне перевести дух. Иначе я сейчас оставлю безработными все похоронные агентства.

- Я согласна была отдать их даже дуракам, лишь бы вытащить их отсюда. Уже там, где ярко светит солнце, поют птицы, шелестит листва, там есть жизнь! А здесь ее нет! И девочки вправе вежливо поблагодарить своего дурака, пожать руку, пожелать всех благ и послать его куда подальше. Или же продолжать любить его, проливая горькие слезы.

Я помолчала, тяжко выдыхая.