Бабье лето

– Вирджиния, я не позволю, чтобы все так закончилось. Я приеду и не покину тебя до тех пор, пока не получу ответы на все вопросы, – прозвучало по автоответчику.

Послышался щелчок – на том конце повесили трубку. Болтон всегда выполнял обещания. Он приедет в Миссисипи. Но все будет совсем не так, как в первый раз. Вместо преуспевающей, полной жизни женщины, он обнаружит полнейшую развалину. Она уже почти лишилась груди, присутствия духа, самой жизни. Даже ее карьера была под вопросом. Какой здравомыслящий издатель рискнет поставить свою подпись под контрактом на несколько книг, если не будет уверен, что хоть одна из них будет написана?

Вирджиния едва успела добежать до ванной – там ее вырвало. В дверях появилась Джейн, вся помятая и с заспанными глазами.

– Я услышала, что ты встала, – сказала она. Отжав полотенце, она положила его Вирджинии на лоб. – Звонил телефон?

– Да… Болтон, – прошептала Вирджиния.

– Хочешь, я ему позвоню? – предложила Джейн.

– Нет… да… Боже, я не знаю. Я чувствую себя так, будто по мне прокатился гусеничный трактор, – простонала Вирджиния.

– Должно быть, тот самый, который сбил и меня, – со вздохом ответила Джейн.

Вирджинии удалось выдавить из себя бесцветную улыбку. Затем она посмотрела на свое отражение в зеркале.

– Скажи мне, что эта старуха – не я, – попросила она.

– Эта старуха – не ты. Клянусь, – заверила ее Джейн.

– Он сказал, что приедет. – Джейн в испуге глядела на подругу широко раскрытыми глазами. – Я не могу этого допустить, Джейн. Что мне делать?

– Послушай, Вирджиния. Помню, я говорила тебе о разнице в возрасте и всякое прочее, однако кто я такая, чтобы судить о подобных вещах? Мисс Старая Дева нынешнего столетия! То ли мне просто хотелось высказаться, то ли во мне проснулась ревность, – заговорила Джейн в попытке успокоить Вирджинию.

– Замолчи, Джейн, – воскликнула Вирджиния.

– Думаю, он действительно любит тебя, Вирджиния, – заявила Джейн.

– Разве это имеет сейчас значение? – вздохнула Вирджиния.

– Может и к лучшему, если он приедет. Сейчас ты нуждаешься в любой поддержке, на которую только можешь рассчитывать, – убеждала подругу Джейн.

– У меня есть ты и Кэндас. Никого… он не должен приезжать, – решительно возразила Вирджиния.

Она открыла прикроватную тумбочку, достала бумагу и ручку и на несколько благословенных мгновений позабыла о комочке, растущем у нее в груди.

– Что ты делаешь? – Джейн плюхнулась на кровать рядом с ней.

– Собираюсь послать ему телеграмму, – ответила Вирджиния.

– Думаешь, она его остановит? – скептически заметила Джейн.

– Должна, – сказала Вирджиния, думая о Болтоне.

Болтон упаковывал сумки, когда доставили телеграмму.

« Ответ прост… Я не люблю тебя… Не приезжай… Я не хочу тебя видеть… Все кончено… Вирджиния«.

Он перечитал телеграмму три раза, и с каждым разом в нем нарастала тревога. Что-то здесь было не так. Интуиция прокричала ему это еще в тот день, когда Вирджиния бросила его в горах. Он должен во всем разобраться.

Неужели она думает, что телеграмма его остановит?

Болтон подошел к телефону и набрал номер. Гленда Вильямс ответила после первого же сигнала.

– Гленда, это Болтон, – сказал он.

– Прекрасно. Ты уже упаковал свои вещи? – спросила она.

– Да, но в Калифорнию не полечу. Я не смогу сделать интервью с Клинтом Иствудом, – сообщил Болтон.

– Что ты мелешь? Ты не сможешь сделать интервью с Клинтом Иствудом? Болтон, ты единственный, кто сделает все как надо. Ты не можешьменя подвести, – возмутилась Гленла.

– Мне очень жаль, Гленда, но у меня неотложные дела, – заявил Болтон непреклонным тоном.

– Разве что речь идет о жизни или смерти, иначе я тебя никогда не прощу, – обиженно проговорила Гленда.

– Речь идет о жизни, Гленда… О моей жизни, – заверил ее Болтон и положил трубку.

16

Комната была заставлена цветами. При других обстоятельствах Вирджиния могла бы решить, что она попросту остановилась в мотеле какого-нибудь маленького городка. Она любила представлять свои книги в маленьких городках. Собирались все жители и, проявив к ней особое внимание, заваливали ее подарками и цветами. Ей дарили оправленные в рамки грамоты и ключи от города – ими были увешаны все стены кабинета у нее дома.

У нее дома.

Вирджиния глянула на пластиковый браслет, надетый ей на руку: «Вирджиния Хэйвен, палата 335, Медицинский центр Северного Миссисипи».

Это не презентация новой книги – она находилась в больнице. И сколько бы букетов ни притащили сюда Кэндас и Джейн, ничто от этого не изменится. Она ощутила прилив страха. К горлу подступил ком, и Вирджиния потянулась за стаканом с водой на ночном столике, но его там не оказалось.

«Пациентам, которым назначена операция, нельзя пить», – она вспомнила наставления медсестры.

Вирджиния была пациенткой. Ее усыпят, затем отвезут в операционную, где доктора примутся разделывать ее, словно индейку на День Благодарения.

– Привет, – произнесла Джейн. – Это опять мы.

Джейн и Кэндас вошли в палату, держа перед собой громадные букеты, заслонявшие их лица.