Бабье лето

Я отвечал, что это очень хорошо, но что я и сам приму в поездке все меры, чтобы здоровье Клотильды не пострадало.

На следующий же день мы стали обсуждать, какие вещи нужны Клотильде для этой поездки. Она стала деятельно приобретать их. Я составил список необходимых предметов, который постепенно дополнял. По истечении некоторого времени он показался мне полным настолько, что вряд ли я мог что-либо забыть.

Между тем приближался день, когда я должен был поехать с отцом. Ранним утром этого дня мы сели в легкую дорожную карету, которой отец всегда пользовался для дальних поездок. Она долго уже стояла в каретнике. За несколько дней до отъезда ее по указанию матери осмотрели знатоки дела, чтобы узнать, нет ли в ней скрытых поломок, которые наделали бы нам бед. Лишь получив единодушно отрицательный ответ, мать успокоилась. У нас были почтовые лошади, мы меняли их в надлежащих местах, где задерживались столько, сколько нам хотелось. Каждый вечер мы останавливались засветло, договаривались о ночлеге и делали перед ужином прогулку. В эти дни, проводя с отцом больше часов подряд, чем когда-либо прежде, я и говорил с ним больше, чем в любое другое время. Мы беседовали об искусстве: он рассказывал мне о своих картинах, посвящал в неизвестные мне прежде обстоятельства их приобретения, разбирал их художественные достоинства, переходил к своим камням и кое-что объяснял мне; мы рассуждали о книгах, хорошо знакомых обоим, разбирали их поэтические или научные достоинства и напоминали друг другу какие-то части их содержания; говорили мы и о злободневных событиях и о положении нашего государства. Наконец он рассказывал мне о своем купеческом деле, знакомил меня с его основами и положениями. Он показывал мне места, через которые мы проезжали, рассказывал о семьях, живших в той или иной местности. Так приехали мы на четвертый день к месту своего назначения. Край этот был мне совсем незнаком, потому что мои странствия ни разу не приводили меня сюда.

По опушке леса, образующего северную границу нашей страны, шла долина, когда-то бывшая лесом, а теперь испещренная рассеянными домами, одинокими полями, лугами, скалами, ущельями и ручьями. Один из домов, наполовину деревянный, наполовину каменный, был домом, где родился мой отец. Дом стоял на краю рощицы, оставшейся от большого леса, который покрывал некогда всю местность. С запада он был защищен от ветра группой очень высоких, тесно стоящих буков, с востока — скалой, с севера — большой полосой леса, а с юга выходил на обширные луга и поля, обильные не хлебами, а кормовыми травами, отчего самым большим богатством здесь были стада. Мы приехали на местный постоялый двор, выгрузили свою кладь, заказали себе жилье на несколько дней, а затем навестили очень дальних родственников, которые жили теперь в доме отцовских предков. Дело было в полдень. Когда мы назвали себя, нас приняли очень радушно и потребовали, чтобы мы велели привезти сюда наши вещи и жили у них. Лишь после настойчивых уверений отца, что мы только причиним им неудобство и не приобретем никаких удобств сами, они уступили, потребовав, однако, чтобы мы остались у них на предстоявший обед, на что мы согласились.