Бабье царство.

У Боровца было страстное желание окоротить этих двух наглых, зарвавшихся бабец, требующих непонятно чего, и силой принудить их последовать за ним в казармы Стражи, где бы он очень серьёзно поговорил и с той, и с другой. Однако одного лишь взгляда на их личную охрану хватило чтоб сразу заставить его насторожиться.

Ящеров было много меньше, чем по словам видаков они вчера покидали город. Да и вид их был отнюдь не такой лощёный, в каковом все в городе давно уже привыкли их видеть. Многие были перевязаны, а повязки несли на себе следы свежей, недавно только остановленной крови. Ящеры явно чуть ли не только что вышли из какой-то весьма серьёзной передряги и было похоже, что там они понесли весьма серьёзные потери. По крайней мере, количество их серьёзно поубавилось.

— Ну что ж, — Боровей бросил ещё один, более оценивающий взгляд на сидящх в коляске бабёнок. Выходило что вопросов к ним было ещё больше чем он первоначально предполагал. — Мою лошадь сюда, живо! — махнул он рукой своему ординарцу, подзывая.

Здесь сворачивайтесь, — бросил своему заместителю Кольке Гурскому, как раз в этот момент вышедшему из сторожки воротного. — Поставишь наших ребят на ворота. Всех впускать, никого не выпускать.

Поехали! — вскочил он на лошадь и пристраиваясб сзади тронувшейся с места коляски банкирши. — В Управе поговорим.

Выслав вперёд вестового, Боровец старательно держался сзади коляски, стараясь не приближаться к переговаривающимся между собой о чём-то вполголоса женщинам.

— Зачем старика то было убивать, — едва слышно шептала сама себе Маша каким-то не своим, чужим голосом. За прошедший год этот одинокий, безобидный старик, всегда с радостью встречавший любого в воротах радостной улыбкой стал ей удивительным образом чем-то дорог. И внезапная смерть старика буквально потрясла Машу.

— Видать ворота отказался открывать, — эхом отозвалась Белла.

— С нами поговорил, вот и решил проявить строгость, — тихо проговорила Маша.

Она сама не ожидала что на неё смерть никому не нужного старика произведёт столь тягостное, тяжёлое впечатление. Казалось бы никому не нужный, безобидный старик, которого не всякий раз то и замечала. А вот, поди ж ты. К нему настолько все оказывается привыкли, что теперь без него оставшиеся за их спиной распахнутые настежь ворота, казались какими-то пустыми и чужими.

— А мы-то думали, куда это пошла, побежала наша беглянка, — тихо, с хорошо различимыми нотками угрозы в голосе, проговорила Маша. Душу ей захлестнула злая, холодная ярость. — Оказывается эта тварь никуда не сбежала. Она где-то здесь, в городе.

— Ну? — повернулась она к Изабелле. — Как будем искать?

— Никак, — холодно отозвалась Изабелла.

Брови Маши изумлённо пошли вверх, а глаза широко распахнулись.

— Как…, - начала она.

— Никак, — снова резко оборвала её Изабелла. — Раз она пошла на открытое преступление, раз так раскрылась, раз так открыто показала нам что она здесь, в городе — значит искать её нам бесполезно. Значит, у неё наверняка в городе есть серьёзный схрон из которого её не выцарапаешь. Значит мы, — подчеркнула Изабелла, — искать её не будем.

Но Управу предупредим. Пусть этот, — с презрительной гримасой Изабелла мотнула головой назад, на старательно державшегося от них на расстоянии Боровца, — ищет. Это их с Головой прямая обязанность. Авось что и найдут. Хотя я в это не верю, — тихо добавила она. — Тупые и ленивые. А воинов с такой серьёзной подготовкой, как у нашей беглянки, местным обленившимся пивным брюхам ни в жизнь не найти.

— Судя по поведению Боровца, городская стража не предупреждена, — мрачно бросила Маша, покосившись назад. — Похоже этот боров подозревает нас в убийстве воротного.

— Похоже на то, — вслед за ней бросила на Боровца косой взгляд и Белла. — Видимо, ночью никто из гонцов до города так и не дошёл. Жаль. Так бездарно потерять хороших бойцов, — с горечью проговорила она.

Управа. *

Когда спустя пару часов Маша с Изабеллой вышли из совещательной комнаты Городского Совета, где подробно и детально рассказали о произошедшем в долине и своих выводах, и остановились на широком крыльце городской Управы, щурясь на ярком полуденном солнышке, у них обеих было странное выражение лица.

— Не поверили.

Казалось, Машу сейчас хватит удар, настолько у неё было потрясённое, неверяще выражение лица.

— Нам не поверили, — растеряно повернулась она к баронессе. — Нам! Мы что, действительно параноики? Или истерические девицы? Или просто дуры?

В отличие от неё, на лице баронессы казалось не отразилось никаких чувств. Она молча смотрела прямо перед собой, словно не замечая стоящую рядом на крыльце Машу. Думая о чём-то своём она медленно, тщательно расправляя складки, натягивала на свои ручки тонкие, изящные дамские перчатки, непременный атрибут дворянского дамского гардероба.

— Ну, допустим дурами нас никто не называл, — улыбнулась она, слегка раздвинув губы в холодной ледяной улыбке.