Бабье царство

— Юрий! — закричала вдруг Катарина. Я быстро повернулся и в этот момент меня попал обломок пики. Дыхание выбило, но боли почему-то не было. От сильного броска я начал заваливаться на спину, видя, как рыжая проскальзывает прямо под клинком Катарины и бежит к вставшей на ноги здоровячке. Упав на брусчатку, я всё же выстелил. И кажется, даже разок попал, хотя это маловероятно. Но рыжая захромала и охрипшей разбойнице пришлось подхватить Волчью Дозорную, чтоб та не упала.

— Отходим! — хрипло заорала здоровячка и побежала прочь мимотушащих пожар горожанок.

А я с кряхтением поглядел на пробитый блок датчика. Думал, только в кино бывает, что всякие амулеты от пули или стрелы спасают. А оно вон как — сам на своей шкуре испытал. Бывает.

— Всё же классная вещь — титановый корпус, — выдохнул я, обессиленно слушая топот чьих-то ног. Кто-то куда-то бежал, но соображалка уже не работала.

Потом надо мной появилась пьяна рожа Урсулы.

— Живой. Хвала небесной паре, живой, — протараторила она.

А я улыбнулся. Очередной безумный день кончился.

Кончился в нашу пользу.

Глава 28 Конец пути

— Когда вы отправитесь в путь до Таркоса? — спросила шериффа, стоя возле большого воза. А женщина, к которой она обращалась, теребила пальцами шнурок кошелька, висящего на поясе. За её спиной несколько мокрых от пота работниц закидывали мешки поверх уже имеющихся. Закат окрашивал крыши домов в красное, из кирпичных труб текли жиденькие струйки дыма, смешанные с ароматами разогреваемого ужина. Ставни на окнах почти везде закрыты.

— Ну не зна-а-аю, — было в ответ. — Послезавтра. Мне ещё поросят купить надо и мёд.

Купчиха оторвала руки от кошелька и повернулась.

— Осторожнее! Мешки порвёте! Я кому говорю? Не слышишь, что ли?

Работницы разом переглянулись, а потом молча направились к широким дверям склада, где виднелись бочки, коробы и мешки разных размеров. Впрочем, их было не так много, как в портовых городах или столице. Провинция, таки.

— Всего четверо, но нужно одно место для лежачей, — продолжила шериффа, тоже положив руку на кошель, что не укрылось от цепкого взгляда купчихи.

— Лежачей? — переспросила торговка, а потом поджала губы. — Что с ней?

— Ранена.

— Сильно?

— Жить будет, — улыбнулась шериффа, и ещё отчётливее провела пальцем по кошельку. — Травница ещё не вернулась с ярмарки в Ганивилле, вот и нужно доставить в Таркос, там хорошая лечебница при храме вечно молодого и всегда доброго Эрбалорио — покровителя целителей.

— А это не одна из раненных в утренней бойне? — неуверенно оглядев улочки, уходящей вглубь города от небольшой площади при восточных воротах.

— Это так важно?

— Бабы говорят, кое-кто сильно Джинджер нагадил под носом, а мне с ней неохота тёмный разговор вести. Бешеная может и стальную травинку в бок всадить.

— Бешеную унесли подранную, как крольчиху, попавшую в зубы гончей.

Купчиха опустила глаза и несколько раз щёлкнула суставами на пальцах. Ей не хотелось ввязываться в авантюры. Но просила не просто первая встречная, а очень уважаемая женщина, и это перевешивало желание отказать.

— А вдруг? — всё же спросила она, балансируя между согласием и отказом. — Вдруг кто из её подельниц по указке нападёт?

— С ними халумари. Он кусается больнее, чем Джинджер. И волшебница из магистрата, — громко произнесла шериффа, поглядев по сторонам. На площади было достаточно людей, несмотря на опускающийся вечер. Это и домохозяины, запоздало покупающие овощи, яйца и прочую снедь. И молчаливые, супротив обычного, торговки. А неподалёку тщательно прилизанный мужчина в испачканной чернилами куртке приценивался к новой рубахе, но так и не покупал её, отчего портниха уже недовольно постукивала пальцами по прилавку.

— Уважаемая, — наконец-то пришла к умозаключению купчиха, — не раньше послезавтра. Выходим с рассветом. Ждать не будем.

Шериффа улыбнулась и отвязала от пояса кошель, протянув его женщине.

— Благодарю. Большего и не надо.

Купчиха привычно взвесила кошель на ладони, прислушиваясь к звуку серебра, а потом нахмурилась и пощупала содержимое пальцами. Там наверняка были не монеты, а полуфунтовки — слитки по полфунта каждый. Но для торговки это тоже неплохо, ибо полуфунтовки принимали везде с охотой, только весы нужно иметь. Вскоре она улыбнулась. И женщины ударили по рукам, завершая сделку. Теперь среброликая хозяйка руд будет знать об их договоре.

А когда шериффа ушла, купчиха снова начала орать на работниц, мол, те криво мешки кладут. Она даже не заметила, как выбиравший рубаху мужчина вежливо отказался от покупки по быстро пошёл по улицам, сперва свернув на одну. Потом нырнув через переулок на другую. Он часто оборачивался. Тогда его цепкие глаза выискивали малейшие признаки погони. Лишь когда надолго притаился в тени узкой подворотни и убедился, что погони нет, ещё прибавил шаг. В конце пути он зашёл в старый дом, где коротала остаток жизни слепая старуха, непонятно как ещё подохшая с голоду. Впрочем, её нарочно подкармливали для таких вот случаев. Ведь в доме сейчас она была не одна.