Бабье царство

— Так приказал мой старший, — ровным голосом отчеканил я. — А вам, госпожа, какой от этого вопроса прок? Я даже не знаю, зачем вы с нами.

Магесса нахмурилась и поджала губы. Разговор зашёл совсем не в то русло, но лучше сейчас расставить все точки на места, или, как говорят местные, разложить семена по мешочкам.

— Так надо, — процедила она, недовольно зыркнув исподлобья.

— Кому надо? — изогнул я брови и начал ворчать как старый дед, Кажется, меня здесь считают трёхсотлетним, а раз так, то можно немного понудеть. — Еду я по своим делам, и тут к нам подсаживается ведьма. Что ей надо? Сколько она с нами пробудет? На хрен она нам нужна?

— А вот вы, почтенный Юрий, зачем туда? Торговать? Или связи налаживать? Скудноваты ваши дары для связей. И для торговли скудноваты.

— Вот незадача, — всплеснул я руками, — мне упали на хвост и ещё обвиняют в чём-то.

— Во-первых, я не сельская ведьма, а практикующая волшебница. Во-вторых, я назначена для вашего сопровождения. А в-третьих, много чести для вашего хвоста, чтоб на него зариться! — повысила голос магесса.

— Не так громко, — прорычала рядом со мной Катарина, пальцы которой сжались на посеребрённом кинжале. Но Лукреция, которой шампанское явно дало в голову своим хмельными газиками больше нормы, уже разошлась, да так, что не остановить. И от недавней неловкости перед храмовницей не осталось ни следа.

— А то что? Ты кинешься на меня с лаем, как та собака, чью суть в тебя влили? Шавка подзаборная! — упёрла она руки в боки. И казалось, готова идти до конца.

— Тихо, обе! — прокричал я, отчего на меня все уставились со смесью недоумения и раздражения. Не подобает местным мужчинам так себя вести. Они должны смиренно помалкивать, пока женщины ссорятся и всаживают друг в друга клинки. — Плохая из вас, госпожа Лукреция, шпионка. Ничегошеньки вы не умеете. Даже тайны выведывать. И ты, Катарина. Пьяная гордость превыше всего? Так это не твою честь задевают, а мою. И я уж постараюсь за неё постоять.

Волшебница сперва стиснула зубы, а потом сделал глубокий вздох и наигранно улыбнулась, словно перед ней важный, но неприятный клиент.

— Эта, юн спадин, — подала голос Урсула, которая единственная была трезвой после бутылки шампанского. — Вы эта… суд чести хотите? Я могу за вас встать, но шибко не хоца с магуньей драця. Она же меня своим колдовством того… раз и голова в брызги. Мне семеро ртов кормить. И храмовнице тоже низя. Им запрещено на суды чести вставать, даже запечатанным.

Я подался вперёд, пропустив мимо ушей слова наёмницы.

— Скажу, с какой целью мы едем, если скажете, зачем вы с нами.

— Я просто сопровождающее лицо, — с улыбкой ответила волшебница.

— Вот и я не скажу ничего. Но притворяться, что ничего не происходит, тоже не могу. Так что вы нам не мешаете, молча стоя в сторонке, а я притворюсь, что мы друзья.

Лукреция откинулась и прислонилась затылком к тенту, сквозь который уже начали проступать капли дождя. Я потёр лицо руками и вздохнул. Магистрат приставил явного наблюдателя из числа непосвящённых в общую стратегию, то есть ситуация была один в один как у меня. Но могли быть ещё и скрытые шпионы. Один этот факт был косвенным подтверждением того, что телепатия, про которую говорил Сан Саныч, могла иметь место в этом мире, хотя и необязательно ей быть широко распространённой. А если саму ситуацию сравнивать с шахматами, то две пешки столкнули лбами, выведя до поры до времени из тайной игры. И это значит, где-то делают свои ходы более сильные фигуры.

Окружение снова погрузилось в стук дождя по тенту и удаляющийся гром. Мерное поскрипывание фургона, урчание желудка Урсулы, и громкое недовольное сопение Катарины. Но про обед никто интересоваться не стал.

— А если мы притворимся друзьями, — вдруг тихо заговорила волшебница, поглядев на булавку в руках, — можно сделать крюк в тройку дней?

— Зачем? — угрюмо переспросил я.

— В Ганивилле сейчас ярмарка. Можно продать зачару́ньки, — заговорила магесса, охотно сменив тему разговора. — А в Таркосе я ничего не продам. Там пошлина грабительская на волшебство. Тем более, мы полгода там пребывать будем.

— Ух ты, — протянула Урсула, словно никакой стычки сейчас и не было. — А что есть?

И в то же время я увидел, как Лукреция оживилась. Она явно любила своё ремесло. А про полгода — это враки. Мы от силы на недельку задержимся.

— Приворот, отворот, на удачу, от мелкой хвори, от малых тварей, для спокойной домашней скотины, от мигрени, от москитов, для мужской силы, от мужской силы. Да, мало ли. Могу любые чары сделать, но только до четвёртой ступени.

С этими словами она быстро достала из своей сумки большую шкатулку. Внутри, в бархатные подушечки были воткнуты многочленные булавки-фибулы. Из меди, серебра и железа. С украшениями и без.