Бабье царство. Дворянки и владение имуществом в России, 1700–1861

Эволюцию женских прав собственности следует рассматривать в контексте незащищенности имущественных прав в России в целом, которая долго царила даже в XIX в., хотя государство и старалось не допускать, чтобы невиновные в преступлениях дворянки теряли средства к существованию. Еще в 1718 г. Петр Великий приказал не подвергать конфискации приданое женщин, когда государство отбирало имущество их мужей^{182}. Однако на практике чиновники без стеснения отнимали у женщин их собственность. Леди Рондо, жена английского посла в России, отмечала в 1732 г., что, когда дворян обвиняли в государственной измене, их лишали чина и они вместе с семьями теряли свои имения^{183}. В итоге государю приходилось лично разбираться с каждым делом по жалобам женщин, лишенных последнего куска хлеба за провинности родственников-мужчин. Императрица Елизавета, ссылаясь на указ 1718 г., постоянно выносила решения о возврате конфискованных имений дворянкам, если те не были причастны к преступлениям мужей^{184}.

Указ, изданный в мае 1753 г. (за месяц до сенатского решения в пользу Головиной), свидетельствует о возможной связи между расширением имущественных прав замужних женщин и неприкосновенностью дворянского имущества. И Соборное уложение 1649 г., и «Устав воинский» 1716 г. предписывали конфискацию всего имущества, как недвижимого, так и личного, принадлежащего семьям дворян, виновных в государственной измене или оскорблении величества. Так как указ 1718 г. не отучил власти поступать согласно этим предписаниям, то в 1753 г. были введены новые правила. Они гласили, что приданое невиновной жены не подлежит конфискации и, более того, следует выделять определенную часть имущества провинившегося мужа на пропитание его жене и детям^{185}. Вместе взятые, законодательные акты 1753 г. гарантировали, что женщины не будут страдать за преступления своих мужей и, более того, что они не станут обузой ни своим семьям, ни государству. Таким образом, жены ссыльных дворян могли сохранять имущество и управлять своим состоянием без ограничений.

Может быть, наиболее убедительным показателем неразрывной связи между эволюцией частной собственности и имущественными правами замужних дворянок служит предпринятая позднее, в 1826 г., попытка ограничить финансовую самостоятельность женщин. В течение XVIII столетия женское обособленное имущество превратилось в средство защиты семейной собственности и оберегало женщин от последствий проступков их мужей. Но со временем дворяне стали использовать законные привилегии своих жен, чтобы скрывать истинный размер своего состояния путем записи имений на имя жены, и избегали тем самым уплаты долгов в полном размере. Так как злоупотребления принципом раздельного имущества становились все распространеннее, чиновники задумались, не следует ли ограничить имущественные права женщин, дабы заставить мужчин исполнять финансовые обязательства.

Когда в 1826 г. император предложил принять закон, открывавший кредиторам доступ к купленным имениям жен должников, сенатор Н.С. Мордвинов возразил, что российское право именно тем и славится, что не делает различий между мужчинами и женщинами в вопросах собственности. Между тем предложенный закон, нарушая принцип обособленного имущества, который в России соблюдали «испокон веков», тем самым угрожает институту частной собственности. С одной стороны, Мордвинов полагал, что закон не возымеет действия, ведь люди прибегали к самым разным средствам, чтобы уклониться от кредиторов: можно было продать свои владения третьему лицу и скрыть полученную сумму, точно так же как и записать имение на имя жены. Далее, он предупреждал об опасностях, которыми грозил подрыв имущественных прав дворянок: «Жена, купившая имение у мужа своего, никогда уже оным свободно распоряжаться не будет, ибо кто таковое имение у нея пожелает купить?» Поэтому, как заключал Мордвинов, выгоды от предложенного закона будут минимальными, и, что еще хуже, в России «ослабеют права собственности»^{186}. Это мнение отвечало той миссии, которой Мордвинов служил всю жизнь, — укреплению статуса дворянства и нерушимости индивидуальных имущественных прав[82]. Позднее, в 1846 г., Сенат наконец ввел новый порядок, регулирующий ответственность жен по долгам их мужей: единственным имуществом, подлежащим изъятию, признавалось то, которое было получено женой от мужа или куплено на ее капитал в течение десяти лет перед банкротством. Эти меры установили компромисс между неприкосновенностью обособленного имущества жен (и соответственно частной собственности) и вероятностью ее нарушения^{187}.

* * *