Бабье царство. Русский парадокс

В это время Алексашка в очередной раз проштрафился. Слишком активно Меншиков занимался делом, которым будет заниматься всю жизнь. Он никак не мог забыть свою нищету. А жаднее богатых только бедные. Вчерашний бедняк, нищий продавец пирогов всю жизнь жадно собирал деньги и драгоценности. Он неутомимо брал взятки, обирал союзников, обворовывал казну. Его одежду покрывал сверкающий панцирь из бриллиантов. Пуговицы, камзол, пряжки на туфлях – все украшено драгоценными камнями. Но главное – деньги, много денег. Как насмешливо пишет Вильбоа, он «был по своей сущности ненасытным скифом в своем стремлении к богатству».

Несчастные ливонцы покидали свои земли и бежали в соседние страны, спасаясь от поборов Меншикова. Петр не уставал наказывать его и… прощать. Что делать, «рука вороватая, но верная», – скажет о нем Петр. В тот раз, узнав об очередном воровстве Алексашки, Царь, как обычно, осыпал его градом самой непристойной брани. Меншиков пытался оправдаться, Петр «прибил» его и, обругав, показал немилость – поселился отдельно в одном из рижских дворцов. Но подозрительно скоро простил и вновь приехал ужинать к Меншикову. Войдя, сразу спросил о Марте. Меншиков понял: это «плата за прощение».

Верноподданный уступает самое дорогое

Алексашка позвал ее. Она появилась. Но на лице ее было замешательство… По словам Вильбоа, Царь с изумлением понял, что ей тягостна роль, которую она должна мечтать исполнить. Но все было проще: она почувствовала, что именно такое поведение понравится Царю. «…Замешательство было так явно написано на ее лице, что Меншиков был смущен, а царь, так сказать, озадачен, что было редким явлением для человека его характера. Это продолжалось лишь одно мгновение… Царь пришел в себя, стал шутить с Екатериной [так француз именует Марту. – Э. Р.], задал ей несколько вопросов, но, заметив в ее ответах больше почтительности, чем игривости, был задет этим и заговорил с другими присутствующими. Он оставался задумчивым в течение всего остального времени, пока длился ужин».

Меншиков хорошо знал свои обязанности. В конце вечера, как положено, Царю поднесли на подносе рюмку ликера. Сделать это Меншиков велел Марте.

«Царь, посмотрев на нее, сказал: «…Мне кажется, что мы оба смутились, но я рассчитываю, что мы разберемся этой ночью». И, повернувшись к Меншикову… сказал: «Я ее забираю с собой»… И без всяких формальностей он взял ее под руку и увел в свой дворец».

Вильбоа продолжает: «На другой день и на третий он видел Меншикова, но не говорил с ним о том, чтобы прислать ему ее обратно. Однако на четвертый день, поговорив со своим фаворитом о разных делах… он… сказал ему, как бы размышляя: «Послушай, я тебе не возвращу Екатерину, она мне нравится и останется у меня. Ты должен мне ее уступить». Меншиков безропотно согласился».

Так что не прошло и года, как кухарка Марта сменила кухню пастора на царскую постель. В связи с этим событием впоследствии был нарисован народный лубок. На нем Царь восседал за пиршественным столом, а вельможа подводил к нему грудастую, дебелую красавицу. Подпись гласила: «Верноподданный уступает царю самое дорогое».

Вверх по лестнице из постелей: в постели Царя всея Руси

В тот же день Петр сказал Меншикову: «Ты, конечно, и не подумал о том, что эта несчастная совсем раздета. Немедленно пришли ей что-нибудь из одежды».

Меншиков понял, чего ждет властелин. Отсылая ее платья, он вложил ларчик с великолепными бриллиантами (как справедливо пишет Вильбоа, «никогда ни один человек не имел столько драгоценных камней, как Меншиков»).