Бабье царство. Возвращение... (СИ)

  Перегоним опилки на спирт и будем в шоколаде. А потом и остальные мельницы в округе потрясём на предмет отдать нам даром или самовывозом их опилки, с которыми никто не знает что делать. Гореть - не горят, годами тлея. Гнить - не гниют, слишком смолы в них много. Вот они и копятся, копятся, копятся. А народ уже трясётся от страха. Ждут, что не сегодня, так завтра медведи придут и возьмут их за шиворот, и запретят все работы, фактически оставив без средств к существованию.

  Не-е-е-т, - профессор медленно покачал перед своим носом корявым, сожжённым кислотой пальцем. - Мы не можем конкурировать ни с Куницей, ни с кем-либо другим на рынке зернового спирта. Мы можем и обязаны это сделать по всем остальным позициям. О которых тот же Куница с Головой не имеют ни малейшего представления. И о которых мы никого извещать естественно не будем.

  И пусть дальше всё идёт своим чередом. Мухи отдельно, котлеты отдельно. Пусть все думают, что он нас купил, купил с потрохами. А сами в это время через твоего Советника в обход всех местных поставщиков, и в первую очередь и Куницы, и Головы, договоримся о поставках на Запад технических спиртов, самых разных и в любых объёмах. И наладим своё производство бутылок. Не зависимое ни от кого. И поставлять будем чистейший спирт без всяких примесей в герметично закрытых стеклянных бутылках.

  Вот это - действительно будет прорыв. Прорыв в независимость, в будущее. К большим, очень большим деньгам.

  Встав со своего места, Белла молча прошла к кухонной плите и потрогала стоящий на конфорке закопченный жестяной чайник.

  - Тёплый ещё, - задумчиво пробормотала она. - Хотите чаю, профессор, - повернулась она к нему. - Если хотите, могу подогреть на керогазе кипяточку и воспользуемся старой заваркой. Лимонник, когда настоится - чудо как хорош.

  - С удовольствием, - буквально расцвёл профессор. - Из ваших рук, Белла, и яду стакан я приму, не то что любимого лимонника. Уж он-то нам сейчас отнюдь не помешает. Следует ещё кое-что обговорить, что буквально напрашивается.

  - Что? - не поворачиваясь, Белла долила воды в чайник и аккуратно сунув спичку в щель керогаза, запалила огонёк.

  - Может, вы мне сами скажите? - ухмыльнулся профессор. - Давайте проверим вашу сообразительность.

  - Баржи, - улыбнулась, не оборачиваясь Белла. - Наливные баржи, которые можно перетащить волокушами с озёр в Ключёвку и далее куда надо. И которые дадут нам тот ресурс, которым мы прижмём Куницу.

  - А поконкретней? - уже с откровенной улыбкой восхищения смотрел на неё профессор. - Немножечко поконкретней.

  - У нас есть на озёрах наши самоходные наливные баржи, - бросила на него лукавый взгляд Белла. - Которые раньше мы использовали для перевозки нефти и которые после закрытия нашего нефтеперерабатывающего завода на озёрах не знаем куда теперь и деть. И которые, при определённой доработке и очистки от следов нефтепродуктов, вполне возможно использовать для перевозки в устье Лонгары Куницыного спирта.

  Если перевозят одну жидкость, то почему нельзя другую? Не так ли, - с улыбкой повернулась она обратно к профессору.

  Сейчас чай будет. Такой, какой вы любите, с мёдом.

  С довольным видом профессор откинулся на спинку стула и прикрыв глаза, с хрустом сладостно потянулся.

  - Хорошо, - прошептал он. - Люблю лимонник с мёдом. Бодрит и мозги прочищает не хуже какого-нибудь женьшеня. А мозги нам сейчас, край как необходимы.

  Итак! - резко качнулся он назад, мгновенно переходя к деловой активности. - Значит, время! Мы даём Кунице другой невосполнимый ресурс, которого никто кроме нас, ему дать не может. Время!

  Отлично!

  И?

  - И потребуем от него помощи в строительстве собственных лодий для торговли на реке.

  - Зачем? - немного растерялся профессор. - У нас же есть свои баржи. Причём, некоторые из них - самоходные, на дизелях, получше парусных. Зачем нам какие-то лодьи?

  - Затем, что у него есть настоящие мастера корабелы, а у нас их нет, - жёстко отрезала Белла. - Затем, что наши самоходные баржи прекрасно плавают по узким озёрным протокам, обдирая борта, а по озёрной глади пробираются тишком, в безветренную погоду и исключительно прижимаясь близко к берегу. Малейшее волнение на воде и команда стремится укрыться где-нибудь в камышах, в затишном месте, боясь опрокидывания.

  Если у нас за прошедший год на озёрах никто не утоп, это ещё ничего не значит. Сами же матросы и капитаны ходовые качества барж оценивают как крайне низкие. Корыта, вёрткие плохо управляемые корыта, пригодные исключительно для плаваний по узким, извилистым рекам, где о серьёзном речном волнении не идёт и речи.

  Стоит лишь такому судну попасть на простор Лонгары - никто не знает как они себя там поведут. Ни тот монитор, ни наши наливные баржи.